Под псевдонимом Ксанти

— Последние сводки из Испании малоутешительны. Надо же, с какой невинной фразы: «Над всей Испанией безоблачное небо», прозвучавшей в эфире, началась трагедия многих миллионов людей… Такой сигнал к путчу избрал военный губернатор Испанского Марокко генерал Франко. Он ни перед чем не остановится — будет идти по лужам крови к власти. Ему бы ничего не удалось добиться — взбунтовавшиеся воинские соединения в самой Испании удалось быстро усмирить, — но эту жалкую и смешную в своих претензиях фигуру поддержали Гитлер и Муссолини. Они высадили десант на испанский материк. Их оружие, боеприпасы и войска позволили Франко приблизиться к Мадриду. У Франко было всего девяносто тысяч солдат. Муссолини подбросил ему шестьдесят тысяч итальянских вояк, Гитлер — пятьдесят тысяч немцев. Португалия и та направила в Испанию пятнадцать тысяч. А еще наемники иностранного легиона… В общем, трагедия приближается. На помощь Испанской республике спешат интернационалисты из многих стран мира. Верны ей и мы. Но беда в том, что в самой республике не все силы стремятся к сплочению. Нашлись политиканы, стремящиеся в мутной водичке выискать выгоду для своих интересов. Коммунистам не удалось создать единый мощный кулак для отпора мятежникам: — Он внимательно посмотрел на Хаджумара: — Мы отправимся в самое пекло — в Мадрид…

— Мы?

— Да. Я и ты. По разным маршрутам. Это решено сегодня.

…Старый шумный Мадрид, взбудораженный звонкими криками, гулом, возгласами, сигналами машин, ржанием коней, громкими проклятиями, плачем, топотом многотысячной толпы, столкнувшейся двумя мощными встречными потоками — бегущих из столицы и спешащих на помощь оказавшемуся в опасности городу. Из лабиринта улиц, на которые то здесь, то там обрушивались снаряды, опрокидывая стены домов, разбрасывая в стороны доверху нагруженные домашним скарбом повозки и фаэтоны, разметая убитых и раненых, спешили выбраться на простор полей старики, дети, женщины с хныкающими малышами и узлами вещей. А навстречу им, под огонь и бомбы, шли, громко шлепая по мостовой грузными высокими ботинками, отряды добровольцев. Кого только не увидишь в этих наспех сколоченных, разношерстно одетых бригадах с громкими названиями: «Смерть франкистам», «Ярость народа», «Орлы Каталонии»! Крестьяне с дробовиками на плече вышагивали тяжким, плотно припечатывающим шагом — ни дать ни взять точно идут за плугом, выворачивающим землю. Интеллигенты то и дело поправляли на носу сползающие кругляшки-очки. Весело скалящие зубы анархисты нарочито двигались вразвалочку, чтоб все видели: они никогда не станут придерживаться команды «Раз! Два! Три!». Женщины в траурных длинных, до самых пят, платьях закутаны в платки… С высоко поднятыми головами шли, ровняя ряды, интернациональные бригады — в жестких, грубого пошива суконных тужурках, в широких штанах, заправленных в неуклюжие ботинки на толстой подошве. Их громко приветствовали. Из длинных очередей за хлебом выбегали женщины и девушки, обнимали интербригадовцев. Прохожие выбрасывали кулаки: «Но пасаран!» Интербригадовцы, не сбавляя шага, спешили на окраину Мадрида, откуда доносился гул канонады.

Улицы города кишели людьми. Казалось, что все разом решили покинуть дома, чтобы покричать, пошуметь, помитинговать. Все были в движении, все спешили куда-то, о чем-то громко споря и напутствуя друг друга. У многих в руках были кирки и лопаты, ружья и пики. Разбегались они только при появлении самолетов, нещадно бросавших в самую их гущу визжащие бомбы. И тогда город погружался в гром и грохот, визг и плач, над целыми кварталами стелился едкий дым, из-под обломков торопливо, голыми руками выгребали людей и то, что от них осталось. Невыносимо было видеть маленькие искалеченные тельца пяти-шестилетних малышей, тела-обрубки с широко вытаращенными в последнем крике «Мама!» глазенками.

Город вооружался, город готовился к обороне. Опасность сплотила рабочего и мелкого торговца, крестьянина и конторщика, художника и пенсионера… Казалось, что сам город ощетинился мешками с песком, баррикадами, сложенными из булыжников; стены домов, машины, трамваи были оклеены с необыкновенной щедростью лозунгами и транспорантами, кричащими о необходимости встать на защиту города, разбить двигающиеся на Мадрид войска франкистов…