Под ручку с Богом!

По воскресеньям я стал мотаться на Юшуньскую, где бесплатно помогал Ольге Робертовне работать со школьниками. Дети ничего от меня не требовали и наполняли меня энергией добра. Кроме того, это была моя дань крестной, ведь она поверила в меня с самого начала и я многим был ей обязан. Моя картина по-прежнему украшала студию, и я очень этим гордился! Хотя временами лицо изображенной женщины наводило на меня колючий ужас!

С того самого дня я предупредил Тамару, что для Ани меня больше не существует. Я на время отрубил телефон и, слушая музыку, писал бесконечные этюды для морального восстановления. Ольга Робертовна щедро нагружала меня заданиями, и я выполнял все, что она требовала. Как художник я снова начал расти и чувствовал, что напрасно прерывал занятия живописью из-за неразделенного чувства. Конечно, я терял социальную связь со своим поколением, но лишь потому, что чувствовал презрение со стороны общества. Именно в тот период я решил накопить денег и начать самостоятельную жизнь. Вскоре Ольга Робертовна предложила халтурку – написать несколько пейзажей старой Москвы для привокзальной гостиницы. Ну, знаете: переулки, высотки, церквушки – ничего нового! Главное – соблюсти в работах единое стилевое решение, а с этим у меня никогда проблем не было.

Работа спорилась. Я приезжал на пленэр к пяти утра, когда солнышко только начинало освещать знаковые постройки столицы, ставил в плеер ENIGMA и кайфовал от процесса. Музыка разжигала мое сердце, и я выплескивал на акварельный лист энергетику московской архитектуры. На моих картинах Первопрестольная получалась немного мистической и более европейской, но мне хотелось, чтобы люди через призму моего восприятия ощутили могущественную таинственность великого города!

После окончания работы я шел в «Макдональдс», брал себе сочный «Биг-Маг», ароматную картошку фри и ледяную колу. Может, это и вредно, но мой аппетит утверждал обратное. Я сдал пятнадцать картин точно в срок, и заказчик был полностью удовлетворен. Я был в восторге от себя и про Аню уже и думать забыл, ведь с глаз долой – из сердца вон! Я физически ощущал, как любовные шрамы на моем сердце постепенно рубцуются.

Деньги придали мне уверенности, и я снова стал осмысленно строить свое будущее. Я купил парочку мужских журналов и разработал новый имидж. Я подстригся, подобрал аромат и стал выглядеть относительно брутально. Тренировки делали свое дело, и я постепенно выпрямился и развернулся в плечах. Я легко мог подтянуться 15 раз и отжимался 70 раз в минуту. Я решил, что отныне все неудачи пойдут лесом, потому что я посылаю во Вселенную правильную мыслеформу, и она (Вселенная) непременно ответит мне взаимностью.

Но, видимо, где-то я что-то отправил с ошибкой или не туда, и однажды в дождливый день мне пришла эсэмэска от Ани: Выйдешь? Я ответил: Сплю. Она: Выручай!

Не стоило идти у нее на поводу, но я решил удостовериться, что между нами все кончено. Я был уверен, что у меня выработался иммунитет и я легко справлюсь с волнением.

Я небрежно напялил футболку и выполз на лестницу. Я нарочито зевал, изображая предельное равнодушие. Аня была в слезах и, заикаясь, очень сбивчиво что-то пыталась мне рассказать. Я ничего не мог разобрать, но от прикосновений ее холодных рук моментально возбудился. Что и говорить, я вконец одичал! Ведь тот поцелуй в губы так и оставался единственным в моей жизни. Она твердила о грубости отца, о том, что ее жизнь не имеет смысла, и почему-то все время целовала меня в лоб. А потом она прижалась ко мне щекой и прошептала:

– Ты любишь меня?!

Оп! Кто-то снова столкнул меня с небоскреба, и я, зажмурившись, полетел вниз, отчаянно размахивая руками.

– Любишь? – Ее глаза зажглись зеленым светом, как в миг нашей первой встречи.

– От меня здесь ничего не зависит! – рубанул я, превозмогая возбуждение.

– Все в твоих руках! – Аня впилась в меня алыми губами, ее язык ловко скользнул в мой рот, я растерялся, но она усилила вторжение. – Я знаю, что любишь!

Она продолжила агрессивную ласку, от которой у меня захватило дух и затвердел член. Все, что я строил в жизни до этого момента, снесло волной ядерного взрыва. Я желал эту девушку больше всего на свете! Не было вчера, не существовало завтра, был только момент, в котором она прислонилась ко мне и вонзила свой язык жалом в самый центр моего естества. Больше я не принадлежал себе! Я осознал, что мне ничего не нужно, кроме нее!

Вероятно, существуют какие-то технические тонкости поцелуя, но я понятия о них не имел. Я интуитивно старался переплести наши языки в тугой узел, но получалось сумбурно и как-то нелепо, тем не менее я получал от этого невообразимое удовольствие. И мне хотелось верить в то, что и она тоже была счастлива в этот момент. Моя крепость, мой характер, моя твердыня окончательно рассыпались и превратились в руины. Вместо невозмутимого альфа-самца я в одно мгновение превратился в сентиментальную тряпку.

– Подари мне свидание! – произнес я, пристально глядя в ее глаза.

– Когда?

– Завтра! Ты и я! Вместе целый день. Хочешь?

– Почему не сейчас?