Под руку с Одиночеством (СИ)

«Кусочек колючей проволоки, пожалуйста — чуть не ляпнула в ответ ошарашенная девочка. — И половинку второго тома энциклопедии: очень кушать хочется, — но вовремя прикусила язык.»

— Я потерплю. Лютого бы покормить, лучше — мясом.

В ответ был показан большой палец от сжатого кулака правой руки и добрая улыбка:

— Даже не думал, что ты такая…

— Какая «такая»? — к Танечке прилетело легкое дежавю.

— Заботливая. Верная. Человек, в общем.

— А если я дьявол? Может же такое случиться?

— Синеглазый иблис[48]? — хохотнул Волк. — Ну, и как тебе свободная жизнь? Многих совратила?

В ответ Танька посмотрела пристально, с прищуром, немножко разомкнула губки и, не отводя глаз, начала медленно раздеваться: в конце концов, он ей нравился.

— Ты это! Нефиг на мне свои чары тренировать, — вдруг пересохшим горлом выдавил реакцию Волк. — Марш мыться, чертенок!

Танька только вздохнула грустно и опустила взгляд.

— За что у тебя кличка такая — Волк? — нашла как разрядить обстановку.

— Это имя! — он был удивлен. — Просто древнее очень. У всех воинственных старые имена, ты разве не знала?

Часть 23

— У кого?! — техник, как самый умный, первым задавал вопросы.

— У «воинственных», он же ясно сказал, — хмыкнул оператор.

— Это куда ее занесло? Она что, сменила реальность?

— Могла случайно, — кивнул в ответ оператор, — но, по-моему, здесь что-то другое.

* * *

Волк выделил Танечке пустовавшую комнату, совсем необжитую и оттого неуютную:

«Это пока. Завтра придам ей красок жизни, — подумала, оглядевшись.

Завтра тебе прибарахлиться нужно. И к их словарю приноровиться. И еще головой научиться думать! Почему он тебя так принял?

Тут не своей головой думать нужно, а чужую читать!»

Оказалось, у Волка восемнадцать лет назад была невеста. И уже родилась дочка, которую он видел только один раз. Потому, что невеста вышла замуж за более перспективного.

А мысль о том, что у него есть ребенок, жила все эти годы в голове.

* * *

— Пап! Ну мы уже все купили, может, хватит здесь лазить? Я же не сношу все это и за год! Давай для тебя что-нибудь красивое присмотрим, а? — канючила Таня и тянула его за рукав, глядя снизу вверх с настоящей тоской.

— Впервые вижу девочку, которая не рада шопингу, — недоумевал Волк.

— Это пытка чистой воды!

— Еще обувь и аксессуары, — он, скорее, просил, чем настаивал. — Одна пара кроссовок — непрактично.

— Ладно, только очки купим. Но потом для тебя пойдем выбирать.

— У меня все есть. Форму и экипировку выдают, кормят, жилье бесплатное. Школа для тебя — тоже задаром. Видишь, сколько денег накопилось? — развеселился Волк, заходя в обувной.

— У тебя на рукаве одна молния, а у адвоката Балта — много, — решила выяснить, — это что значит? — Танька задумчиво разглядывала рыжие военные ботинки на стеллаже.

Волк сначала смеялся от души, потом хохотал, затем безуспешно пытался себя сдерживать.

— Чего ты?! Смешинку проглотил? — она немного смутилась.

— По… почему он адвокат?!

— Сам представился: защитник!

— Защитник — это состояние воинственного! Противостоит разрушающим тыл. Ты только никому не говори, что не знала. Засмеют…

— А ты в каком состоянии? И у тебя только одна молния.

— Да, разбивающая щит, — он немного замялся. — Смерть-шпион Волк — к вашим услугам, — сказал совсем негромко.

— Это главнее защитника?

— Совсем разные специальности, но — да, главнее, — при этом задумчиво помотал головой.

— А еще какие бывают состояния?

— Штурмовик — самое распространенное, они уничтожают врага в упор. Много разных, я расскажу еще. Тебе нравятся такие мартинсы?

— Да, мягкие достаточно. Еще слипоны поищем и все! Давай тебе тоже купим? От меня, подарок!

— Не нужно, я к жестким ботинкам привык, они лучше фиксируют сустав.

* * *

Домой добрались лишь к вечеру, приятно утомленные и нагруженные массой пакетов и коробок. Великолепное настроение обеспечивалось походом в кафешку с поглощением большущего количества мороженого, радостью от простого общения и выглянувшим в конце дня робким весенним солнцем.

Лютик смотрел на вернувшихся, как голодный на мечту о колбасе: с укоризной. Танька подхватила котенка на руки и закружила по комнате, затем прижала к себе:

«Как же без тебя неуютно было!»

«Думал, только одному неуютно.»

«Я и была одна, без тебя.»

«Рядом был „отец“. Он любит тебя.»

«Он чужой. Родной для меня только ты! — Лютик в ответ лизнул ее в щеку и дружески фыркнул.»

— Па, а где можно выдумать, чтобы Лютика с собой таскать? — спросила, помогая распаковывать покупки.