Под руку с Одиночеством (СИ)

Таньке эта реальность показалась какой-то совсем чужой. Вокруг было пыльно, но чисто: пыль не оседала на поверхностях и ни к чему не прилипала. Все встреченные люди были одеты в белое, не исключая обувь. А вот то, что большинство оказались подростками, сдалось естественным. Улыбки на лицах были выдуманными, не фальшивыми, а именно нацепленными, как первая подвернувшаяся под руку маска. Общая доброжелательность тех, кто охотно объяснял дорогу или приветствовал взмахом руки, настораживала.

Рядом было что-то совсем неправильное.

«Почему мне так неуютно?

Я тебе не справочник, сама думай.

О! Я поссорилась с паранойей! Класс!

Я не паранойя, не обзывайся. Я — это ты. Сейчас ты в конфликте с собой, а значит и со мной…

Перефразируя анекдот, а не слишком ли умные слова для двенадцатилетней девочки?

Не тупее тебя, между прочим!

Я и не говорю такого, умненькая — и ладно. Злюка!

И как нам друг от друга отвернуться?

Никак, давай дружить уже…

Давай! Только ты обзываешься все время.»

«Э — э… Ничего, что я к вам спиной сижу? — добил спорщиц Лютик.»

«Ты как тут оказался?! — хором воскликнула Танька.»

«Ругались… — протянула серая хитрость. — Ничего не кажется подозрительным? Не верю я этому высокому.»

«Что ты заметил?»

«Когда начинаешь присматриваться к деталям, становится душно.»

«И?»

«И — ничего. Надо же было вас как-то отвлечь.»

Часть 39

Горан не был ей неприятен, но развивать с ним любого рода отношения вместо Тима Танька считала невозможным.

Домик помощников Капитанов располагался почти на вершине холма. Обдуваемое слабым ветром и наполовину скрытое выгоревшими деревьями от летнего солнца, деревянное строение напоминало полностью выкрашенный в белый цвет фахверк[57].

Молчаливость и рассеянность Тима окружающие списали на долгожданную встречу мальчика с кумиром, что помогло Таньке сравнительно легко найти помещение для переодевания… все в тот же белый цвет!

«Да ядрёна вошь! — подумала Таня, открывая шкафчик Тима.

Чем тебе не нравится символ чистоты?

Однообразием! И брызги крови на нем слишком заметны.»

Она приуныла и даже поджала нижнюю губу — не помогло: и без того небогатый выбор сиял монотонной свежестью.

Рассмотрев Тима в зеркале, Танюша немного воспрянула духом:

«Нормальный такой, почти моя копия. Только вот „хвост“ жалко, хотя…

Он тощенький, как для мальчишки, даже с такими волосами похож на девочку! — в зеркале стрижка средней длины, закрывающая уши и шею, топорщилась эффектным беспорядком в разные стороны.

Ничего ты не понимаешь, он хорошенький! — томно подумала Танечка и стала раздеваться.»

В самом темном углу комнаты робко пошевелилось что-то скромное. Не поворачиваясь, Танюша отрешенно разглядела в зеркале незаметную девочку своего возраста, примостившуюся на скамейке. Белобрысая незнакомка была увлечена разгадыванием кроссвордов, лобик хмурился, карандаш в руке передвигался от столбца к строке.

Не поднимая головы, незнакомка спросила:

— Тим, а наслаждение устами прадеда — как будет?

— Лю-до-ед-ство, — задумчиво протянула успевшая проголодаться Танька, вновь разглядывая Тима. — Фу, мерзость какая! Эти вареные старческие губы, жареные щеки. Б-р-р!

— Тим! Что с тобой?! — девочка оторвалась от кроссворда и жалобно посмотрела на Таньку. — Зачем ты такие гадости говоришь? Подходит «услада», а я не уверена.

Незнакомка продолжала растерянно смотреть на своего Тима, а Таня лихорадочно искала выход из неловкой ситуации.

— После встречи с Гораном ты сам не свой. Что-то случилось?

— А? Я… Немного задумался, извини пожалуйста, — ничего путного в Танькину голову так и не пришло.

— Ты разочаровался в нем? — было заметно, что девочка очень рада возможности пообщаться.

— Да уж, не впечатляет. Похотливый и самовлюбленный дурак. А ты почему прячешься, Динка? — Танька перешла в атаку, подсмотрев в инфосфере имя незнакомки.

— Так… я не прячусь. Мне не хватило капитана, вы всех разобрали тогда, а в пару к себе не берете, — белобрысая смутилась и уткнулась в кроссворд.