Под счастливой звездой

Замечу, между прочим, что лицо, о котором идет речь, вызывалось на допрос потому, что кто-то из свидетелей видел, как в его квартире переодевались участники моего похищения.

Китайский суд отнесся к делу очень серьезно, присудив каждого из представших перед судом бандитов к десяти годам каторжной тюрьмы. Трое остальных бандитов избегли наказания исключительно благодаря подозрительной доброте русских чинов сыскного отделения.

ПОХИЩЕНИЕ МОИХ ДЕТЕЙ В ТЯНЬЦЗИНЕ

Спасаясь от развивавшегося в Харбине людоворовства, мы переехали в город Тяньцзинь, где до того времени за людьми еще не охотились. Портовый город Тяньцзинь по своей чистоте и благоустройству выгодно выделяется среди остальных городов Китая благодаря наличию в нем европейских концессий. На каждой концессии — своя муниципальная полиция и свой консульский суд; каждая из них носит на себе своеобразный, присущий данной нации отпечаток. Резко заметна разница в благоустройстве концессий и находящегося по соседству с ним китайского города. Население Тяньцзиня достигает внушительной цифры 1 миллион 500 тысяч человек.

Этот город, куда я попал поневоле, мне очень понравился именно своей благоустроенностью и порядком. Проведя всю жизнь в работе, я не мог и на новом месте сидеть сложа руки и, приобретя участок земли в центре города, занялся постройкой здания с целью его эксплуатации. В настоящее время в нем помещаются несколько магазинов, контор и один из самых популярных в городе кинотеатров «Капитал». Для постройки здания, вернее, его проектирования, мной был приглашен проживавший в Тяньцзине инженер-архитектор Марцинкевич, поляк по национальности. Марцинкевича мне рекомендовали как специалиста по бетонно-цементным работам, что мне и требовалось, ибо я являюсь большим любителем подобных работ.

Когда началось сооружение этого моего нового здания, произошло печальное событие: похищение двоих моих сыновей, Иннокентия и Александра. Поужинав в дружеской компании в популярном в Тяньцзине ресторане Кисслинга, Иннокентий и Александр около 12 часов ночи отправились на бывшую Русскую концессию, расположенную по другую сторону реки Хайхэ, проводить до дому барышень Снарских. По пути к перевозу через реку они встретили знакомого — русского эмигранта, в прошлом гвардейского офицера, носившего громкую фамилию Дюбрейль-Эшапарр. Он также присоединился к компании, сказав, что ему хочется пройтись, чтобы развеяться от утомительной работы в редакции. Эшапарр состоял в качестве переводчика с английского и французского языков в газете «Наш путь», выходившей в Тяньцзине под редакцией Разумова и руководимой Н. Меркуловым; редакция газеты помещалась в здании, находившемся как раз напротив перевоза.

Переплыв через реку второй раз и возвращаясь домой, мои сыновья увидели на набережной автомобиль. Воскликнув: «А, вот моя машина!», Эшапарр предложил им подвезти их домой. Видимо предчувствуя недоброе, они долго не соглашались, но в конце концов все-таки сдались, уступив настойчивости Эшапарра. В автомобиле сидел один незнакомый им пассажир. Машина тронулась. На первом углу от перевоза стоял человек, который что-то крикнул сидевшим в автомобиле. Со словами: «А, доктор! Садитесь, подвезем!» — Эшапарр предупредительно распахнул перед незнакомцем дверки автомобиля. Доктор уселся, и машина покатилась в противоположном нашему дому направлении. На вопрос сыновей, куда же их везут, Эшапарр ответил, что сначала он отвезет домой доктора.

Когда машина, выехав на окраину города, остановилась у заброшенного старого завода, экс-гвардеец, подкрепляя свои слова вынутым из кармана револьвером, предложил моим сыновьям без лишнего шума покинуть машину. В подобных случаях остается одно: подчиниться. Пленников моих повели во двор пустого, неработавшего завода, где стоял длинный двухэтажный дощатый сарай; в нижнем этаже его находилось подполье с выложенными кирпичом стенами. В подполье это можно было попасть через люки с двойными, обитыми войлоком дверцами. В это оборудованное «по последнему слову техники» помещение — откуда, кричи не кричи, все равно никто не услышит — спустили похитители моих сыновей, а ранним утром послали их папаше письмо с предложением уплатить выкуп в размере ни больше ни меньше как 600 тысяч долларов, с угрозой, в случае отказа, умертвить пленников. Указанные деньги я должен был доставить лично, без сопровождающих, в названное мне место и передать ожидавшему там человеку.