Под сенью клинка

Владыка не возражал. И с Лидией и вправду стало легче — пусть она и приезжала раз в дюжиницу, но ей нравилось возиться с девочкой, а Гозрений мог хоть изредка перевести дыхание и посмотреть в учебники. Заодно, глядя как Ренина шустро объясняется с телохранителями, он выучил и язык оборотней — не самый необходимый, но весьма полезный для целителя.

Зимой стало не хватать денег: хозяин захотел продать дом, и он решил его выкупить — Ренине там нравилось, да и где гарантия, что из следующего не придётся также спешно переезжать? Видя, что маг в доме заинтересован, владелец цену повысил — не на столько, чтоб Гозрений обозлился и купил себе другой, но всё же вполне прилично. Лидия предложила купить напополам — и он со стыдом согласился, так как на каждый вовремя не уплаченный за обучение куль золотых к следующему году набегало две дюжины, а сдать все курсы вовремя не получалось — дочка вытягивала все силы. В Академии можно было учиться хоть всю жизнь — маг не считался свободным, пока не расплачивался полностью. Не расплатился — значит ещё ученик. Это и правильно — хороший маг всегда найдёт, где заработать.

Следующей весной, когда дела стали совсем плохи, и он подумывал — не попросить ли в долг у Лиэрна или Уржела, его вызвал к себе Хельм и сам поднял этот вопрос. Гозрений замялся, но вынужден был признать нехватку денег: Дагор наверняка был в курсе всех его дел — на то он и тайный советник.

— Подожди, — успокоил его длинноволосый советник, посылая секретаря в соседний кабинет, — сейчас проконсультируемся у господина Ханта. Деньги в его ведении.

— Ребята, вы серьёзно влипли, — изысканной одежде вошедшего позавидовал бы и сам Глава Ковена. Мимолётный взгляд, брошенный казначеем на Гозрения, не оставлял сомнений, что всё, что есть у мага, включая и его способности, оценено с точностью до четверти медяшки. Но Хельма, по-видимому, ничуть не раздражали ни самодовольный и торгашеский вид, ни изысканные эльфийские сапоги и вызывающе белоснежная рубаха господина Ханта под лёгкой и очень дорогой кожаной курткой — тайный советник улыбнулся дружелюбно и чуть насмешливо.

— Очень серьёзно, — мрачно повторил господин Хант, присаживаясь на край стола, под едва заметную усмешку и не подумавшего возмутиться Хельма.

Гозрений вздрогнул — вдруг отнимут дочку под предлогом плохого воспитания. Вроде старался-старался научить прилично себя вести…

— Что случилось? — в голосе тайного ощущалась не столько тревога, сколько привычное и давнее взаимное подшучивание, и сразу стало немного легче.

— Юная госпожа изволила вчера на званом ужине укусить за ногу эльфийского посла, — злорадно сообщил казначей. — Проползла под столом, и, пока все восторгались её наглостью, вцепилась послу в ногу. Тебе ещё не доложили?

— Он был не в сапогах? — удивился Хельм. — Нет, не доложили, это относится к иностранным делам, а не к ведению службы безопасности. Советник Хант, студент Гозрений, — с запозданием представил он их друг другу.

— Он был не в сапогах, — печально кивнул господин Хант. — У эльфов для дворцов новая мода — лёгкие плетёные сандалии. Решил похвастаться. Ну и… Очень долго не мог её отцепить. Сам понимаешь, не шлёпать же дочку владыки на виду у всех гостей… разжимать ей челюсти тоже как-то неприлично…

Гозрений похолодел. Отберут. Свалят на дурное влияние родного отца и отберут.

— Ничего удивительного, — собрал он всё своё мужество. — Кому может подражать ребёнок, за которым по пятам непрерывно ходят оборотни? Если она прекрасно объясняется с ними лаем и рычанием, и всех это лишь восхищает, то стоит ли удивляться тому, что девочка кусается? С кем поведёшься…

— Кстати, — с непонятным нажимом произнёс Хельм, обращаясь к советнику, — с тебя дюжина золотых на лечение — наша очаровательная малышка три дня назад порезала лапу телохранителю. Между прочим, тем кинжалом, который ей подарил ты. Твоя работа. Вернее, недоработка.

Обвал прошёл мимо. Кинжал оставался в замке, когда он забирал Ренину к себе. Не только родной отец дурно на неё влияет.

Господин Хант передёрнул плечами:

— Не может быть. Этим кинжалом никого нельзя порезать — он тупой

.

— Был, — парировал Хельм. — Крошка так замечательно и спокойно себя вела, пока его затачивала… целых пять дней.

— Ни медяшки не получит, — ухмыльнулся казначей. — Кому нужен телохранитель, который позволяет порезать себя трёхлетнему ребёнку? Выгнать с позором, делов-то.

— Я как-нибудь сам решу, — поджал губы Хельм. — Мой агент.

— Ладно, — пошёл на попятную господин Хант. — Моё дело предупредить. Но с оборотнем разберись — не дело это, пусть даже он и подставился в верноподданническом порыве. А кинжал мне принеси — посмотрю, хорошо ли заточила. Если уж взялась — должна делать правильно. Теперь слушаю — зачем звал?

Хельм кратко изложил ситуацию.