Под сенью проклятия

Палаты Алтына Берсуга стояли в глубине слободки. Они и палатами не гляделись — так, несколько громадных бревенчатых теремов, собранных на одном дворе. Арания перед воротами Берсугов спешилась, зашла в калитку. Я слезла с гнедого, кинулась за ней. Рогор остался с лошадьми у ворот.

На широком дворе почти никого не было — то ли все по делам разбежались, то ли народу в теремах жило немного. Лишь за воротами торчала пара олгар, одетых в рубахи, плетеные из железа. При мечах и копьях.

При виде Арании, распахнувшей калитку, олгары поклонились, даже не спросив, кто она — видать, знали в лицо. Поздоровкались по-тутешски, смешно выговаривая слова. Арания ответила, я тоже пробормотала своё «подобру». Один из ратников развернулся, крикнул:

— Эй, там, кто-нибудь! Гости приехали, выходите, встречайте!

Из ближайшего терема на крик выскочила крупная деваха — две рыжеватые косы за спиной заплетены в одну, по подолу и переднику оборки в три ряда. Сочно взвизгнула:

— Ой, Араниэ приехала! Сестренка! Давай, заходи! Мы тут блины на курином жире нажарили, сейчас попробуешь.

— Нерен, мне нужен дядя Алтын. — Строго сказала Арания. — А своими блинами угости моего человека, он за воротами стоит.

Нерен задорно блеснула глазами.

— А он молодой? Ладно, покормим. А ты волосы распустила, прямо как тутешка! Красиво! А мне отец не разрешает, и мать ругается.

— Я теперь на службе у королевишны состою, мне иначе нельзя. — Хмуро ответила Арания.

И зашагала к терему, что стоял в глубине двора. Идя за ней, я услышала, как деваха по имени Нерен что-то прокричала стражникам у ворот — уже на олгарском, курлыкающе, звонко. Те ответили. Загромыхали затворы, заскрипели громадные петли — для Рогора отворяли ворота. Аранию я догнала уже на крыльце. Спросила с любопытством:

— А почему олгары с тобой по-тутешски говорят, а между собой по-своему? Или ты олгарского не знаешь?

— Потому что со мной ты. — Резко ответила Арания. — У олгар считается вежеством не говорить при чужаке на незнакомом ему языке. Чтобы у человека не было ни обиды, ни подозрений.

И она вошла внутрь, сильно толкнув дверь.

Олгарский верч, великий господин Алтын Берсуг, встретил нас в горнице на втором поверхе. Был он бос, широкое тело и округлые плечи прикрывала белая рубаха без всякой вышивки. Волос рыжеватый, как у той девки, Нерен. Олгарская мужская душегрея валялась рядом на скамье — а сам он шорничал, мелким шилом накалывая отверстия на куске кожи, уложенном на деревяшку. У ног верча лежало наполовину готовое седло, с высокой передней лукой, навроде того, что было на Карае, гнедом жеребчике.

Услышав скрип петель и наши шаги, верч Алтын поднял голову от куска кожи. Лицо у него оказалось широкое, добродушное, густые темно-рыжие брови лохматились на переносице. Крупный нос походил на оплывшую каплю — били по нему когда-то, и сильно били, сразу видно.

— Хей, младшая сестренка. почему ты раньше не пришла? Слышал я про смерть твоей матери, умная была женщина — и особой чистоты, особой красоты, да станут мои слова молитвой о ней Тэнгу-Небо. Давай, садись, Араниэ. Сейчас распоряжусь, принесут медов, пирогов, всего. Зарежем жеребенка, истопим баню.

— Приветствую тебя, дядя Алтын. — Твердо сказала Арания. — Ты, наверно, уже знаешь, что я теперь услужаю у королевишны.

Прости, но погостить у тебя не могу, отпустили только до вечера. А мне ещё нужно съездить в Норвинскую слободку, по важному делу. Но так, чтобы об этом никто не узнал. Ты мне поможешь?

Верч быстро глянул на меня. Арания шагнула вперед.

— Это Триша Ирдраар, моя двоюродная сестра со стороны Ирдрааров. Ещё с нами поедет мой прислужник, Рогор, он сейчас во дворе. Нам нужны лошади, чтобы добраться быстро. Для всех — я навещаю тебя, потому что у тебя приболела поясница. Помоги мне, дядя Алтын, мне больше некого попросить.

— Эреш на границе? — Отрывисто бросил верч.

Арания склонила голову, всхлипнула.

— Там. А я тут, одна-одинешенька.

— Зачем тебе к Ирдраарам? Да ещё тайно?

— Это по делам матери. — Не моргнув глазом, соврала Арания.

Хотя, если вдуматься, не очень-то и соврала.

— Она приказала переправить одну вещь Ирдраарам, если с ней что-нибудь случиться. Вещицу эту мне доставили совсем недавно.

— Это опасно? — Резко спросил верч. Голос его неприятно резанул по уху.

— Только для Ирдрааров. — Объявила Арания. — Поэтому никто не должен знать, что отныне та штука будет у них.

Великий господин Берсуг нахмурился, брови, сросшиеся на переносице, вдруг встопорщились. Он враз стал похож на медведя — и лоб низкий, покатый, и рыжеватая щетина по круглым щекам торчит как шерсть.

— Дай эту вещь мне, я переправлю сам.

— Дядя Алтын. — Арания качнула головой. — Это дело семейное. Ты должен понимать. Я — Кэмеш-Бури, но и Ирдраар тоже. Ты — нет.

Верч нахмурился ещё сильней. Но больше уже ничего не спрашивал.

— Ты же знаешь — норвины, они повязаны с колдовством и всякими амулетами. — Добавила Арания. — Это какой-то семейный оберег, который тайно вывезли с потерянной родины. Я отдам его Ирдраарам, и все будет хорошо.

Великий господин Алтын кивнул, хоть и нехотя.