Под сенью Святого Павла: деловой мир Лондона XIV — XVI вв.

В любом случае возрастание финансовых возможностей столичного купечества и его тесные финансовые связи с королевской властью не могли не сказаться на роли Лондона и его купеческо-административной элиты в политических катаклизмах XIV и последующих столетий. Королевская власть оказалась в определенной зависимости от денежной поддержки со стороны крупнейших финансистов из олдерменской среды Лондона и вынуждена была считаться с их деловыми и политическими интересами. Это создавало хорошую основу для отстаивания олдерменами собственной линии поведения, для осуществления ими более или менее самостоятельной и независимой от монарха политики в Лондоне. Хотя, приходится признать, что корона зачастую злоупотребляла своей властью, нарушая уже достигнутые договоренности и отказываясь возвращать кредиты, порождая, таким образом, серьезные противоречия в отношениях с представителями богатейшей столичной элиты.

§3. Торговля и богатство в восприятии деловых людей

Для более полной реконструкции коммерческой деятельности деловых людей Лондона немаловажно обратиться к выяснению того, как они сами относились к своим профессиональным занятиям, как воспринимали и оценивали свой труд и его результаты. Несмотря на все своеобразие источников, которыми мы располагаем (практически полное отсутствие материалов личного происхождения), отдельные штрихи наметить можно.

Очевидно, что именно торговля занимала важную часть жизни и сознания купеческой элиты Лондона. Именно ради удобства торговли, учтя деловые (личные и общественные) интересы влиятельных лондонцев, Томас Грэшем, этот, по словам современников «король купцов», к мнению которого в Сити относились как, к своего рода, купеческому оракулу, в 1560–1565 гг. выстроил в Лондоне знаменитую Королевскую биржу (The Royal Exchange) — большое кирпичное здание с прямоугольным внутренним двором, вокруг которого по нижнему этажу шла галерея с арками, поддерживаемыми мраморными столбами, где прогуливались купцы, обсуждая торговые сделки. В сводчатых подвалах находились склады для хранения товаров, а на втором этаже были лавки, приносившие Грэшему значительную ренту^{733}.[114]

Таким образом, этот олдермен довольно удачно совместил интересы общественные, корпоративные и личные.

Торговля воспринималась купечеством как особый, очень рискованный и трудоемкий вид занятий, доступный далеко не каждому. Дж. Чосер, создавший в «Кентерберийских рассказах» обобщенный образ купца XIV в., вложил в его уста следующие, весьма примечательные слова, которые, на наш взгляд, могут быть соотнесены и с олдерменами: «Жена, — сказал купец, — тебе ль понять / Наш трудный промысел? Ведь торговать / Из десяти едва один сумеет…»^{734}. Данная цитата, а также отдельные пассажи из деловой переписки Сели, при всей своей очевидной клишированности, все же дают основания предполагать, что торговля в представлении купцов — это тяжкий труд, осуществление которого невозможно без надежды на Божью помощь. Так, Ричард Сели-ст. в письме своему сыну Джорджу, отправленном из Лондона в Кале 26 июня 1477 г., пишет: «…Да пошлет тебе Бог хорошую торговлю, и мне тоже…»^{735}

. Надо думать, что «хорошая» торговля — это торговля прибыльная. «Пусть Иисус заботится о Вас и дальше…», — желает Т. Праут Ричарду Сели-ст. в письме от 28 февраля 1478 г.^{736} А Ричард Селимл. с удовлетворением и нескрываемой надеждой на удачу сообщает брату Джорджу из Лондона в Кале 29 марта 1482 г.: «…Я узнал из письма, что вся твоя котсуолдская шерсть продана в Кале; это хорошее дело; я прошу Бога послать нам такую же продажу овчин…»^{737}.

Такое восприятие торговли в купеческой олдерменской среде определенно противоречило стереотипу представлений о ней в средневековом сознании, где торговля объявлялась порочной, мало соответствующей нормам христианской этики и морали. Хотя Фома Аквинский и его последователи в XIII–XIV вв. пытались реабилитировать профессию купца, но в этом оправдании содержалось много условностей и оговорок: коммерция правомерна и полезна только в том случае, если она имеет целью общественное благо и милосердие, если торговец довольствуется «справедливым вознаграждением», если он не взимает проценты, стремится облагодетельствовать клиента^{738}. Купечество же в силу своей профессиональной деятельности должно было иначе относиться к торговле, принимая ее и надеясь на «Божий промысел».