Под сводами высокой лжи

Полётов продолжал заниматься своей журналистской работой. Ежемесячно в журнале «Поколение-7» появлялись его статьи, чаще этнографического толка, иногда экономические, реже политические. Будучи умелым рассказчиком, он без труда излагал свои впечатления об увиденном и услышанном, пропитывая информацию сугубо личными, почти интимными мыслями, что придавало его статьям неповторимый изыск. Мало-помалу его имя стало появляться и в других журналах; корреспонденты различных изданий искали с ним встречи, брали интервью.

– Юрка, – радостно крикнула однажды Таня в теле фонную трубку, – а ведь ты у нас известным стал! Некоторые издательства заинтересовались твоими книгами!

– Правда?

– Правда, правда! – засмеялась она. – Так что будь добр, возьмись за то, что у тебя лежит незавершённое.

– Тань, я сейчас не могу, дел по горло… А о каких книгах речь-то?

– «Ведьма», «Пустырь», «Хрупкое небо». Я сказала, что ты в ближайшее время закончишь ещё пару повестей.

– А что у меня ещё есть на сегодня подходящего?

– Во-первых, «Уснувшее озеро», тебе надо обязательно как следует отредактировать его и переделать концовку. Ну и «Лесные волосы» – почти готовая книга.

– Танюша, но это всё требует времени…

– Значит, ты найдёшь это время! – отрезала она. – Одним словом, я тебя поздравляю. Когда появится сигнальный экземпляр, ядам тебе знать, дорогой, – её голос звучал теперь почти сухо. – Надеюсь, ты выкроишь пару дней, чтобы приехать в Москву на презентацию твоих книг.

– Ты уже об этом думаешь? – Юрий почувствовал неловкость. Таня активно занималась его литературными делами, а он был словно и не рад успеху. – Не рано ли о презентации говорить?

– Самое время, дорогой. Только так и надо. Всё, я целую тебя. Мне пора бежать, – она повесила трубку.

Некоторое время Полётов сидел в глубоком молчании, затем взглянул на часы. Пора было ехать в «Клау-суру». Сегодня там обещался быть дон Эстебан. Юрий очень незаметно сумел стать любимым собеседником барона, он много рассказывал о жизни в России, о своих друзьях, вымышленных и настоящих, о творческих планах, которые непременно приводили в восторг не только барона Хименеса, но вообще всех слушателей. Иногда Юрий удивлялся сам себе: замыслы повестей и романов зачастую рождались в его голове прямо во время разговора, хотя даже намёка на эти сюжеты в его мыслях раньше не было. Когда он писал отчёты для ре-зидентуры, он то и дело отвлекался на то, чтобы параллельно записывать для себя сюжеты книг, родившиеся во время бесед с Хименесом.

Однажды, приехав в Мадрид, он сказал Старику:

– Я подготовил хорошую книгу о корриде.

– О корриде?

– Называется «Торжественная смерть». О корриде и обо всём, что вокруг неё.

– Любопытно, – на губах резидента появилась едва заметная улыбка, но он тут же погасил её и свёл брови. – Вижу, вы время своё используете на все сто процентов, Юрий Николаевич.

– Для «Поколения-7» этот материал великоват. Там можно только фрагменты напечатать. Я хотел просить вас о содействии. Хорошо бы эту книгу опубликовать целиком побыстрее. А я смогу предложить её здесь для издания на испанском языке.

– Думаете, это пошло бы нам на пользу?

– Уверен. Я уже заработал себе имя, оно хорошо известно в России.

– Знаю.

– Пора перекинуть эту известность и сюда. Давайте я оставлю вам текст, а вы поглядите и решите сами. Думаю, моё положение здесь заметно укрепилось бы после презентации этой книги в Испании. Для испанцев я специально сделал бы кое-какие добавки, упомянул бы некоторые имена, тонко помазал бы их мёдом.

– Оставляйте текст, Юрий Николаевич, я почитаю…

Через три месяца книга вышла в Москве. Обложка была мягкой, бумага – жёлтой, тираж – более чем скромный, всего тысяча экземпляров. Но всё-таки книга получила жизнь. За перевод её на испанский язык Полётов взялся сам, а когда всё было готово, он пошёл с испанским вариантом «Торжественной смерти» в «Фи-нансьяль» к Отеро Де Сильве, с которым у Юрия успели сложиться тёплые отношения. Во время их первой встречи, произошедшей более года назад, когда Полётов, по указанию Старика, передал Де Сильве банку с растворимым кофе, где лежали деньги за какую-то выполненную работу, Юрий повёл себя так, чтобы у Де Сильвы создалось впечатление, будто его, Полётова, использовали «втёмную» – только кофе передать. Юрий охотно участвовал в работе «Финансьяля», используя каждую поездку с Отеро по Испании для расширения своих знакомств. Он чувствовал, что Де Сильва хотел перестраховаться – работавший в его газете русский журналист мог легко объяснить и некоторые другие его знакомства с русскими людьми, которые могли вдруг показаться испанским спецслужбам подозрительными.

– Я попытаюсь найти денег на твою книгу, – сказал Отеро, взвешивая на ладони русское издание «Торжественной смерти». – Где перевод?

Полётов протянул редактору дискету:

– Хочу надеяться, что ты проглотишь это одним махом. Для испанцев «Торжественная смерть» будет полной неожиданностью. Поверь, Отеро, я не хвалюсь, просто умею оценивать себя объективно.