Под сводами высокой лжи

– Совсем забыла, как это делается, – сказала она, выглянув из двери. – Зря училась.

Катя медленно прошла через комнату, покачивая тяжёлыми грудями, и остановилась перед Юрием.

– Значит, нравлюсь?

Он молча указал глазами на нижнюю часть своего тела.

– Вижу, – в голосе Кати звучало удовлетворение. – Хорошая игрушка…

Она протянула руку и погладила подрагивавший мужской орган.

– Как раньше… И совсем по-другому…

Возвращаясь домой после нескольких часов, проведённых у Кинжаловой, Юрий отчётливо слышал в себе нараставшие нестройные звуки какой-то угрюмой музыки. Даже не музыки в привычном смысле, это были протяжные аккорды, иногда вовсе не сочетавшиеся друг с другом, – какая-то пугающая какофония. Аккорды сплетались в образы, метались, как призрачные тени, нависали, опутывали, наваливались, давили, душили. Музыка несла в себе ураган мыслей, не облечённых в форму слов, но тем не менее понятных, бесспорных, мрачных, обличающих. Раньше с Полётовым случалось нечто подобное, но никогда музыка чувств не была такой мощной, убийственной. Она звучала не только в нём самом, но даже снаружи. Весь мир был наполнен таинственными аккордами. Они пронизывали воздух тонкими стальными нитями, выворачивали его наизнанку, делая непригодным для дыхания, хлестали из-под земли, обрушивались с неба, натягивались и снова провисали.

Полётов опустился на скамейку и закурил.

«Неправильно. Всё было неправильно».

Он окинул сторонним взглядом случившееся в квартире Кинжаловой.

«Ничего особенного. Просто секс. Странно, но я чувствую себя скотиной… Не понимаю себя».

Он долго разговаривал с Катей, и это было похоже на пустую болтовню давних знакомых, с удовольствием перескакивающих с темы на тему. Но Полётов незаметно подсовывал Кате то один нужный ему вопрос, то другой и в конце концов сумел выведать у неё несколько любопытных фактов, связанных с «Вью Интернэшнл».

«Акула-то она, может, и акула, но только в своём бизнесе, а что касается моего дела, то она абсолютно наивна, как, впрочем, всякий нормальный человек. Её надо лишь самую малость подтолкнуть, и она побежит в нужном направлении, выложит всё, что знает. Ею воспользоваться может кто угодно, а она даже не поймёт». Юрий выбросил окурок. Он вспомнил, как Кинжа-лова поцеловала его на прощанье.

– Ты придёшь ещё? – спросила она.

– Да, – ответил он и подумал: «Надо срочно сматывать в Испанию. Мне совсем ни к чему всё это. Пусть ею кто-нибудь другой занимается».

* * *

Джордж Уоллис связался с Полётовым, едва тот успел появиться в Барселоне.

– Привет, Юрий, – бодро заголосил американец в телефонную трубку. – С возвращением в солнечную Испанию!

«Однако! – подумал Юрий. – Быстро же он узнал о моём приезде! Кто-то успел доложить ему. Интересно, кто? Должно быть, у него есть кто-то на таможне, через чьи руки проходят декларации. Это надо взять на пометку. Так, так… Почему же ему так важна моя персона? Неужели его интерес и вправду связан с „Папирусовым домом“ и „Вью интернэшнл“? Что ж, в таком случае всё идёт по сценарию, разработанному в Центре. Мне по-настоящему посчастливилось, когда я познакомился с Джорджем. Редкий случай. Рыба сама плывёт в сети…»

– Ты так долго отсутствовал. Я уже подумад, что ты разлюбил здешних девушек, – засмеялся американец.

– Что ты, Джордж! Мне не под силу отказаться от их общества, – хохотнул Полётов в ответ и тут же сделал шаг в направлении темы, которая должна была интересовать Уоллиса. – Пришлось задержаться из-за моих книг.

– Что за книги?

– В Москве опубликовано три моих романа! Можешь меня поздравить.

– Это просто великолепно! Надо отметить столь приятное событие, – Джордж очень умело изобразил радость и сразу спросил: – А что за издательство?

«Вот ты и прокололся, голубчик. – Полётов мысленно зааплодировал. – Нельзя с такой готовностью клевать наживку. В нашем деле надо забыть о торопливости. Что ж, брошу тебе ещё кусочек, чтобы ты открылся окончательно».

– «Папирусовый дом», – сказал он, – это весьма солидное издательство.

– Не может быть! – воскликнул Уоллис.

– Что такое?

– Как тесен мир! Я ведь знаю эту контору, – проговорил Уоллис, и Полётов чуть ли не физически почувствовал, как у американца потекли слюни от удовольствия. – Мой хороший друг имеет бизнес с этим издательством.

– Надо же! – Юрий изобразил лёгкое удивление. – Что за бизнес? Тоже книги?

– Я расскажу тебе при встрече. Когда увидимся?

«Спешит. Ай-ай-ай… С его-то послужным списком стыдно работать так неаккуратно», – отметил Полётов и сказал:

– Сегодня я хотел бы отдохнуть, а завтра хоть с самого утра…

Они условились увидеться в небольшой закусочной неподалёку от дома, где жил Полётов. Когда Юрий туда вошёл, Уоллис уже сидел за столиком и пил пиво. От него сильно пахло перегаром, глаза были закрыты тёмными очками.

«Бедолага, – подумал Полётов, – голова у него, похоже, раскалывается. Видать, вчера крепко приложился к бутылке. А ведь и в прошлые разы, когда мы встречались, он, помнится, изрядно налегал на спиртное».

– Давай выпьем за твой успех, – предложил американец. – Я всегда завидовал людям с литературными способностями.