Под тонким льдом чернеет дно

Девушка как ужаленная вскочила с постели, смела с полу бюстье и платье, сунула все это в шкаф, набросила на себя халат.

Джинсы все еще оставались на Игоре, а надеть рубашку не составило никакого труда. Он справился с ней по пути в кухню, куда показала ему Вика.

Игорь сел за стол, а девушка открыла дверь.

— Алмас, а у нас гости! — сказала хозяйка квартиры.

— Кто? — отозвался густой и звучный мужской голос.

— Игорь Макеев.

Он не видел Вику, но чувствовал, как она волнуется и переживает.

— Да что ты такое говоришь!

Игорю понравились ликующие интонации в голосе мужчины. Но ему не нравился он сам. Да и как он еще иначе мог относиться к любовнику любимой женщины?

— А ну-ка, покажи героя!

На кухню зашел высокий, крепкого сложения мужчина лет тридцати пяти. Дорогой темный костюм из переливчатой ткани, черная водолазка с закрытым горлом, ремень с золоченой пряжкой. Смоляные жесткие волосы в модельной прическе, высокий лоб, густые брови, смыкающиеся на переносице, большие и продолговатые глаза как у сфинкса — с теплой радужной оболочкой и ледяные в глубине. Нос высокий, прямой, начинающийся от самого лба, губы полные, изогнутые в форме персидского лука. Кожа светлая, без признаков восточной смуглости. И говорил он на чистом русском языке, без всякого акцента.

— Рад познакомиться! — широко улыбнулся Алмас. И протянул гостю руку. — Алмас!

— Игорь… Очень приятно.

— Так ли уж приятно? — лукаво спросил мужчина. — А то вдруг на мою Вику глаз положил!

— Да нет… То есть она мне, конечно, нравится…

— Не продолжай, — бесшабашно махнул рукой Алмас. — Знаю, что нравится. Такая девушка не может не нравиться… Да, кстати, чем вы тут занимались? — как бы невзначай спросил он.

— Кофе пили! — чересчур поспешно и с плохо разыгранным удивлением ответила Вика.

— А почему ты в халате?

— Я душ принимала…

— После чего?

— Как после чего? После тренировки!

— Там же у вас душ есть.

Алмас выглядел беспечно спокойным, но допрашивал Вику плотно.

— В том-то и дело, что сломался душ… То есть воду отключили…

— А волосы уже высохнуть успели, да?

Игоря покоробило, когда Алмас обнял Вику за талию, привлек к себе, носом зарылся в ее волосы.

— Пшеницей пахнут, да, Игорь? — бравурно спросил он.

— Не знаю…

— Ну как не знаешь! Ты же с моей Викой по льду как бабочка порхаешь… Жмешься к ней, пируэты всякие крутишь, да?

Алмас улыбался, но смотрел на Игоря так, что у него невольно возникла потребность оправдаться перед ним.

— Когда танцуешь, не обращаешь внимания, как пахнет партнерша. И эротики в танце никакой нет… То есть эротика есть, но как бы снаружи. А внутри — напряжение сил, пот. Там думаешь, как элемент исполнить, как партнершу не уронить…

— Алмас, а мы сегодня упали! — поспешила вставить Вика. — Я была виновата, должна была на лед упасть, а Игорь меня удержал. Сначала сам упал, а потом и я легла…

Она говорила быстро, пытаясь за наигранной улыбкой скрыть чувство вины. Казалось, она боится своего любовника.

— Куда легла?

— К нему…

— В постель?

— Ну что ты, Алмас! На него упала… То есть на лед…

— Так на него или на лед?

— На него… И на лед… Ты не думай, ничего не было…

— Где ничего не было? На льду?..

— Ну, на льду не могло…

— А где могло? Здесь?!

— Алмас, ну не путай меня, не надо! — чуть ли не взмолилась Вика.

— Действительно, чего ты к ней пристал? — вступился за девушку Игорь. — Говорит же, что не было ничего, зачем путать?

Алмас посмотрел на него с благодушной улыбкой, но ледяной холод в глазах заставил поежиться.

— Как это не было? А кофе вы разве не пили?

Казалось, он свел разговор к шутке. Игорь натянуто, но с чувством облегчения улыбнулся:

— Пили.

— Кстати, ты, Игорь, пил из моей любимой чашечки.

— Из какой, из любимой? — на этот раз искренне удивилась Вика. — Это же набор, какая была, такую поставила…

— А зачем ты оправдываешься? — недоуменно посмотрел на девушку Алмас. — Это же честь, когда дорогой гость пьет кофе из твоей чашки!.. Правда, Игорек?

— Вообще-то меня Игорь зовут, — в смущении возразил он.

— Ну, Игорь так Игорь… Мне нравится, Игорь, как ты катаешься. Видел вас по телевизору. Аж зависть взяла… И обидно стало. Мы с Викой только в постели обнимаемся, а ты с ней — на людях…

— Ну где ж обнимаемся! Это все элементы номера…

— А зачем она опускалась перед тобой на колени? Руками по груди твоей скользит, а голова вниз… Чем выше любовь, тем ниже поцелуи, да?

— Это не поцелуй! — отчаянно мотнул головой Игорь. — Это элемент программы. Есть идея, есть ее исполнение…

— Я понимаю, что исполнение, — усмехнулся Алмас. — Только не понимаю, зачем было Вику на глазах у всего честного народа исполнять? Или она тебя исполнила?

— А я не понимаю, о чем речь! — возмутился Макеев.

— Какой же ты непонятливый… — на какой-то миг хищно сузил глаза Алмас. И, посмотрев на часы, с добродушной улыбкой сказал: — Тебе уже домой пора, Игорь. Времени у меня мало, а еще надо с Викой побыть. Любовь у нас высокая, а поцелуи низкие, да, Вика?

— Алмас, ну что ты такое говоришь? — в смущении отвела глаза девушка.

— Что есть, то и говорю. И что было, знаю… Давай, Игорь, пора тебе…