Под тропиком Козерога

Мы занимались поисками третьего подходящего фрагмента, когда появился мой старый знакомый — полуголый пастушок. Все с тем же безучастным видом он тащил на спине пыльный узел. У палатки мальчик свалил свою ношу наземь и развязал узел. Там лежало штук двадцать обломков: одни — довольно маленькие, другие — размером с блюдце, раза в два больше тех, что попадались нам раньше. Жоржа в лагере не было, он выискивал своих птиц, поэтому я попытался расспросить мальчика сам. Где он собрал эти осколки — в разных местах или в одном? Ответа не последовало. Я щедро заплатил пареньку, и он, не произнеся ни слова, не улыбнувшись, зашагал к своим козам, оставленным у колодца.

Мы разложили скорлупки на песке «лицевой» стороной кверху и стали изучать их. Это напоминало игру-головоломку. Правда, когда собираешь настоящую головоломку, то по крайней мере знаешь, что все лежащие перед тобой кусочки должны пойти в дело и от тебя требуется только правильно сложить их. Наша задача была потруднее, но зато гораздо увлекательнее. Что представляли собой лежащие перед нами кусочки — фрагменты одного яйца или нескольких? Достаточно ли их, чтобы сложить нечто целое?

Мы начали действовать методом проб и ошибок. Через несколько минут я отобрал два куска с совпадающими острыми краями. Совместив осколки, мы крепили их клейкой лентой. Затем нашли другую пару и пятый кусок, подходивший к двум первым. Час спустя у нас уже были готовы две половинки яйца. Я осторожно соединил их. Половинки сошлись идеально, не хватало лишь нескольких мелких фрагментов!..

Целое яйцо оказалось поразительных размеров: тридцать сантиметров в длину и шестьдесят восемь с половиной сантиметров в обхвате. Самые мелкие осколки были с одного боку, причем линии стыков расходились от центральной точки, словно спицы у колеса. Очевидно, именно в это место пришелся удар, от которого яйцо треснуло и раскололось, причем случилось это сравнительно недавно. А возможен и другой, более романтичный вариант: в эту точку колотил клювом юный эпиорнис, прокладывая себе дорогу в мир, на белый свет. Птенец, кстати, должен был обладать недюжинной физической силой.

Кое-где поверхность скорлупы была истертая, рябая — результат эрозии: ветер бомбардировал ее песчинками. Но куски, лежавшие в песке, сохранились лучше и выглядели совсем свежими. Судя по описаниям Флакура, эпиорнисы в его времена еще встречались здесь, так что нашему яйцу могло быть всего лет триста. Однако с тем же успехом эпиорнис мог отложить его и несколько тысяч лет назад. Датировать его на месте не представлялось возможным.

Почему же вымерли эти феноменальные птицы? На сей счет существует немало предположений. Согласно одной из гипотез, на мой взгляд наименее обоснованной, эпиорнисы задохнулись от ядовитых газов при вулканических извержениях, следы которых остались во многих частях острова. Другая версия аналогична той, которой объясняют исчезновение новозеландских моа: поскольку в Новой Зеландии не было крупных млекопитающих, маори охотились в основном на гигантских птиц и в конце концов всех уничтожили. Однако если уж страус или казуар способен ударом когтистой лапы вспороть человеку живот, то что говорить об эпиорнисах, весивших вдвое больше? Поистине крепкий орешек для малагасийских охотников!.. Да и зачем им было истреблять этих великанов ради мяса, когда на острове полно другой, абсолютно доступной живности, например лемуров?

Наиболее правдоподобное объяснение состоит в том, что птицы вымерли в результате изменения климата, который на Мадагаскаре с течением веков становился все суше и суше. Безводное русло широкой реки Линта служит ярким доказательством этих перемен. Огромный вес эпиорнисов и пропорции их скелета навели ряд ученых на мысль о том, что птицы-гиганты обитали в болотах. Когда болота пересохли, птицы потеряли места привычного обитания и погибли.

Что было вначале — яйцо или птица? Легенда о птице Рух или знакомство с фантастических размеров яйцами?

Возможно, арабы, ходившие в Мозамбикский пролив на своих доу, видели в лодках рыбаков с мадагаскарского берега скорлупу, используемую в качестве емкостей для воды; отсюда и родилась легенда. Но не исключено, что легенда возникла в арабском мире самостоятельно, разнеслась по свету и позднее Марко Поло, пытаясь найти ей объяснение, связал ее с рассказами о Мадагаскаре. Так это или не так, судить не берусь.

Реальный эпиорнис бередил мое воображение ничуть не меньше, чем фантастическая птица Рух. С волнением и восторгом держал я в руках сложенное из осколков яйцо и легко представлял себе времена, когда Линта была полноводной, вокруг расстилались темные болота и огромные, трехметровые птицы величественно шагали через топи.

Глава 4

Фламинго, тенреки и мышиные лемуры