Под угрозой уничтожения мира

В общем-то, будь слова Грейсона правдой, он имел полное право возмутиться из-за моих подозрений, но этого не произошло. Он остановился и несколько секунд пристально вглядывался в мое лицо, словно пытаясь принять какое-то невероятно сложное решение, а затем глубоко вздохнул. Было очевидно, что он страшно не хочет отвечать на мой вопрос, но, когда заговорил, голос его звучал твердо.

— Дело в тебе. — Из его тона напрочь пропал сарказм, и сейчас темный эльф казался предельно серьезным. Это было необычно — таким я его еще не видела никогда. — Мне было бы и дальше наплевать на Арлиона, но на том балу он похитил тебя. Я испугался… кажется, впервые за всю жизнь. — Я изумленно посмотрела на него, и Грейсон, заметив это, усмехнулся. — А сейчас, раз конечной целью Арлиона является убийство архивампира, более чем вероятно, что под ударом окажешься и ты. Потому я здесь. — И без паузы заявил самым будничным тоном: — Я люблю тебя. Не могу допустить, чтобы твой безумный родственник случайно или намеренно тебя укокошил.

Я молчала, потеряв дар речи. Нет, конечно, с самого начала было очевидно, что Грейсоном движет вовсе не беспокойство обо всем человечестве, но такого объяснения я не ожидала…

— Я был идиотом тогда, два года назад, — добавил Грейсон, налюбовавшись на ошарашенное выражение моего лица. — Когда я понял, насколько ты мне небезразлична, попытался списать все на обычной влечение, ибо даже в мыслях не мог допустить, что могу влюбиться в эльфийскую полукровку. Потому и предложил тебе стать моей любовницей — для меня это была самая приемлемая возможность быть с тобой. Знаю, знаю, — сказал он, заметив мою взметнувшуюся бровь. — Я виноват перед тобой, и это был обыкновенный снобизм. Зато теперь я пожинаю его плоды — ты вышла замуж, и я уже ничего не могу поделать.

— Послушайте, мастер…

— Не стоит, — пожал плечами он, но, услышав, как я к нему обратилась, поморщился. — Все и так понятно. Адриан оказался умнее меня и не позволил предрассудкам и гордыне взять верх над собой, хотя ему это было сделать намного тяжелее, чем мне. И если ты вышла за него замуж потому, что любишь его, я рад за тебя.

Я кивнула несколько раз, не глядя Грейсону в лицо. На душе стало как-то удивительно уныло после его признания. Этот темный эльф был мне дорог, я ценила его, очень уважала и была к нему привязана. Рядом с ним я чувствовала себя спокойно и никогда не сомневалась в его поддержке. А теперь, очевидно, что-то изменится… Нельзя после неудачного признания в любви сохранить старые отношения. А жаль.

А Адриан, получается, знает об этом. Ведь два года назад он сам сказал мне, что Грейсон мной интересуется, а сейчас, судя по реакции мастера, предложение темного эльфа не вызвало у него энтузиазма — выходит, он понимает, что Грейсон хочет помочь не потому, что им овладел приступ внезапного человеколюбия!

Мы вместе дошли до лестницы, и там Грейсон на прощанье изящным движением взял мою руку и поцеловал тыльную сторону ладони. Улыбнувшись мне, он начал спускаться, а я, глядя ему вслед, испытывала странную глухую тоску.

ГЛАВА 11

Следующие несколько дней прошли спокойно. Несколько раз я встречалась с друзьями: либо они сами приезжали во дворец, либо я ездила к фон Некерам. Каждый раз, едва я выходила из дворца, ко мне немедленно пристраивалась моя охрана, и я уже всерьез подумывала о том, чтобы убрать ее. Поскольку отряд состоял из низших вампиров, от магических атак они бы меня все равно не защитили, а от вооруженного нападения я смогла бы отбиться и своими силами. Нет, я помню, что положение обязывало ходить с эскортом, но мое сопровождение неизменно привлекало к себе слишком много внимания, и это раздражало.

Однажды я связалась с Фростом и Гартом, использовав подаренное Кейном зеркало-артефакт, и полвечера проболтала с ними. Фрост с сожалением сообщил мне, что поездка в Хиллсборо никакой пользы не принесла: светлые эльфы посчитали, что воскрешение Арлиона проблема сугубо вампиров и темных эльфов, ну и людей на крайний случай, а им, светлым, до безумного архимага и дела никакого нет. Рассказывая это все, Фрост говорил все неохотнее и неохотнее, а затем, когда он замолк окончательно, Гарт бесцеремонно забрал у него зеркало и добавил, что им двоим, по сути, пришлось уносить ноги из Клэра, потому что родственники Фроста, обрадовавшись возвращению блудного эльфа, не пожелали отпускать его снова. В ответ на мой вопросительный взгляд — я помнила, что Фроста несколько лет назад хотели женить против его желания — Гарт, нисколько не стесняясь присутствия светлого эльфа, поведал, что счастливые родные как Фроста, так и его невесты решили, что все старые соглашения остаются в силе, и свадьбу никто не отменял. Продолжения истории я не услышала, так как злой Фрост предпринял попытку отобрать у друга разговорный артефакт.

— Неужели нельзя найти для сплетен более подходящее время?!