Под знаком кометы

– Должен сказать, что предотвращение покушения в Белграде отнюдь не было случайностью, – произнес Алдар Зичи, – Франц-Фердинанд находится под покровительством русской Загранразведки и ее ужасного руководителя полковника Баева по прозвищу Паук. Если где-то неожиданно испустил дух враг русской императрицы, то наверняка там поработали его люди. И, наоборот, политики, нужные и ценные для русского правительства, находятся под надежной охраной. Запланированное вами покушение наверняка будет провалено и только разъярит нашего противника. Всем известно, чего подобная инициатива стоила деятелям из французского правительства. Да и откуда вы возьмете тех самых «настоящих специалистов»? Неужели у вас в МВД имеется департамент политических убийств?

– Нет, подобного департамента у меня нет, – помотал головой Дьюла Андраши-младший, – зато у нас на учете состоят беглые русские революционеры, у себя дома не раз проделывавшие подобные штуки. Если поставить их перед выбором: или депортация в Россию, где их сразу же повесят, или работа по нашему заданию – то ответ гарантированно известен. В кровавые лапы к русской Имперской Безопасности не захочет ни один нормальный революционер, да и следы мы можем замести гораздо лучше, чем полоумные французы, которых банально взяли на горячем…

– Нет, нет и еще раз нет! – воскликнул Шандор Векерле. – Малейшая ошибка исполнителей или ваших людей, которые будут их наставлять – и на нас ополчатся все монархические государства Европы. Перед лицом окружающего мира мы окажемся не героическими повстанцами и борцами за свободу, а ужасными преступниками, достойными только эшафота и плахи. И, хуже того, в самой Венгрии вас одобрит только ничтожное меньшинство, а остальные будут кричать «Распните их, распните!» Я готов повести вас в бой за наши права и свободы, но при этом не должно быть никаких цареубийств. Особа короля священна и неприкосновенна, мы можем предъявлять ему требования и обнажать против него оружие, но мы не можем стремиться решить свое дело его убийством. Пока я премьер-министр, это совершенно исключено!

Министр иностранных дел добавил:

– Имейте в виду, что, в конце концов, русские революционеры скрываются у нас потому, что проиграли свою войну страшной Имперской Безопасности. Я думаю, что было бы неразумно направлять их против значительно более опасной Загранразведки, которая будет охранять Франца Фердинанда до тех пор, пока у русской императрицы не отпадет в нем надобность.

– Ну хорошо, господа, – согласился Дьюла Андраши-младший, – пусть будет так. Мы примем брошенный нам вызов с открытым забралом. В настоящий момент необходимо как можно скорее объявить о мобилизации гонведа и заявить, что мы отказываем в повиновении королю, который жестоко попрал наши древние права, до тех пор, пока древний порядок не будет восстановлен и Хорватия не вернется в отеческое лоно Венгрии. Командуйте, господин Векерле, или, если вы не чувствуете в себе уверенности, на время войны будет избран другой премьер-министр?

– Пожалуй, вы правы, – сказал Шандор Векерле, – и мне действительно лучше оставить должность главы правительства, при сохранении портфеля министра финансов. Уж такой я не воинственный человек.

Пять минут спустя, при всеобщем согласии, исполняющим обязанности премьера стал Дьюла Андраши-младший, и никто не сомневался, что венгерский парламент в самое ближайшее время подтвердит это решение – как и все прочие, что примет кабинет военного времени.

20 октября 1907 года, 18:45. Санкт-Петербург, Зимний дворец, рабочий кабинет Канцлера Российской Империи.

– Все произошло так, как вы, Павел Павлович, и предсказывали, – императрица Ольга нервным жестом потерла руки. – Душка Франц Фердинанд короновался в Аграме, и там же подписал все документы, необходимые для отделения Хорватии от Венгрии, и Будапешт предсказуемо ответил на это неповиновением своему монарху. По всей территории Венгрии объявлена мобилизация гонведа, первые части двинуты к хорватской границе. В Хорватии тоже идет мобилизация в домобран: для тамошнего населения предстоящая война с Венгрией представляется священной и освободительной. Не получится ли так, что из лучших побуждений мы разожжем в самом центре Европы пожар кровавой уничтожающей войны?