Под знаком Z (сборник)

Внутри была полутемная комната, освещенная лишь керосиновой лампой. Под ней стоял обшарпанный стол, рядом – продавленный диван, чуть дальше – печка с примитивной плитой. Возле нее копошился мужчина в пропыленном черном пиджаке и шляпе. За столом обедали еще двое, в старом камуфляже и фермерских кепках. У стены стояли две винтовки и рюкзак. Не успел Тони подняться по невысокой лестнице, как все трое, словно по команде, уставились на него.

– Обедать будешь, путник? – Мормон в черном смотрел на него, положив большие натруженные ладони на изрезанную столешницу.

Тони был голоден, но то был голод совершенно иной природы: горячей похлебкой и вареным мясом его вряд ли можно утолить.

– К югу отсюда погибла колония. Я хочу знать, кто это сделал.

Один из сидящих кашлянул и отодвинулся от стола. Массивный, бородатый и опасный. У него в кобуре покоился револьвер, – хромированная блестящая рукоять и щечки из полированной слоновьей кости. На плече нашита эмблема: черный квадрат с белой перевернутой пентаграммой. Еще один мормон.

– На все воля Божья, путник. Он наказал еретиков и нечестивцев, и не нам судить его. А то, что погибли невинные, – что ж… я скорблю вместе с тобой, но длань Господа тяжела.

Тяжела? Правая рука Тони внезапно засвербела, да так, что он едва заставил себя сдержаться.

– Значит, воля Божья? – От наркоты он еле ворочал языком, но соображал на удивление ясно. – Хищники – это по воле Божьей?

Мормон пожал плечами.

– Неисповедимы пути Господни, и не нам осуждать орудия Господа.

Тони посмотрел на него, чуть наклонив голову.

– А пуля в голове – это тоже воля Божья?

Второй сидящий за столом, мелкий, похожий на крысу, скривился в подобии ухмылки. Утер рукой жирные усы и откинулся на спинку стула.

– Иногда Божьей воле необходимы руки человечьи… – Он нахмурился. – Кажись, я знаю тебя, путник, а? Не ты ли Тони Синтаро, аризонский убийца по прозвищу Шальная Пуля?

– Мою пулю надо заслужить, мормон… И твое лицо мне знакомо, Джо Пистон! Правда, в последний раз мы виделись много западнее. Какими ветрами тебя занесло сюда? Раньше за тобой святости не наблюдалось. Особенно это могут отметить Линдсеи из Джейкобстауна. Или и такие тяжкие грехи списываются на святой земле?

Пистон побагровел, оскалился и стал еще больше похож на крысу. Он начал медленно подниматься из-за стола, но Тони уже смотрел не на него, а на мормона у печки, чьи руки медленно поползли под столешницу.

Когда-то у Тони был напарник, Индеец Хоуп, который верил, что его верная наваха приносит удачу. Когда Индейца убили в Техасе, наваха перекочевала к Тони. Он не верил в ее чудодейственные свойства, но не мог не отметить невероятную остроту лезвия и стремительность, с которым оно резало и протыкало плоть. Прямо как сейчас, когда Тони со змеиной ловкостью вонзил наваху в ладонь мормону, пригвоздив ее к столешнице.

Бородатый рванул руку к поясу, к револьверу Дак-Дака, – правда, ему не доставало ни его скорости, ни реакции. Тони успел первым. Пуля калибром девять миллиметров вошла ровненько меж бровей. Мозги брызнули на стену, и мормон, смешно дрыгнув ногами в воздухе, опрокинулся за диван. Вторая пуля раздробила кисть Пистону, когда тот пытался извлечь револьвер из поясной кобуры.

Тони не любил больших пистолетов, которые наводили его на мысль о компенсации сексуальной слабости владельца. Небольшой компактный «глок» легко прятался в плечевой кобуре под жилеткой из мягкой кожи, создавая обманчивое впечатление безоружности. Специальная пружина – личное изобретение Тони – чуть ли не сама вбрасывала пистолет в ладонь.

Пистон верещал на высокой ноте, баюкая раненую руку. Мормон у печки, несмотря на прибитую к столешнице ладонь, второй рукой пытался приладить обрез на предплечье. Третья пуля закончила его страдания. «И невинным откроется путь в вечность…»

Остался один Пистон. Округлившимися от страха глазами он следил за Тони. Тот извлек из столешницы свою верную наваху, склонился над техасцем.

– Прошу, не убивай…

Кровь кипела, билась набатом в висках. Пуля склонил голову набок.

– Скажи, они тоже об этом просили?

– Кто… кто просил? Я… я ничего не делал.

– Дак-Дак, Джейб Маккой, Сирена Маркус… – Он называл всех тех, кого встретил тогда, в пустой колонии, мертвых, плавающих в собственной крови. Крови невинных. – И невинным откроется путь в вечность…

Джо Пистон начал плакать.

– Прошу, Тони, не надо. У меня жена… дети… Я, может быть, и не слишком хороший человек, но хоть кого-то сделал счастливыми.

– Тогда дьявол постучится и в их дверь. Среди названных мною были и дети, а старина Джейб за всю свою жизнь не обидел и мухи. Они тоже – невинны. Как говорится в вашей книге: око за око, зуб за зуб. Как думаешь, смерть твоей семьи искупит кровь невинных?

– Нет, прошу тебя. Я… мы не виноваты. Это все отец Томас – он нам приказал. Ты же знаешь, откровения пророка-президента равны воле Божьей. Мы не могли ослушаться. Моя семья, мои дети…

– Отец Томас, говоришь?