Под знаменем быка

Небеса одарили мадонну Бьянку богатством, юностью, благородным именем, а о ее образованности и красоте сложили немало песен. Недоставало лишь малости, но столь существенной, что все остальное казалось никчемным. Эта малость и привела ее ночью скромной просительницей в дом мессера Корвинуса. Чтобы не привлекать внимания, она пришла пешком, в маске, всего с двумя слугами. Едва они ступили на узкую улочку, мадонна Бьянка приказала загасить факел, которым один из слуг освещал путь. Так что к двери мага, то и дело спотыкаясь о булыжники, они подошли в полной темноте.

– Постучи, Таддео, – приказала она слуге, что нес потушенный факел.

При этих словах произошло первое из чудес, еще более убедившее мадонну Бьянку, что могущество мессера Корвинуса недоступно простому смертному.

Не успел слуга шагнуть к двери, как та неожиданно открылась, и на пороге возник высокий, облаченный в белое нубиец с фонарем в руке. Он поднял фонарь, осветив Бьянку и двух ее спутников. В этом, конечно, не было никакого чуда. Поразило Бьянку другое. На крыльце, словно материализовавшись из тьмы, появилась фигура в черном, до пят, плаще, с лицом, скрытым черной же маской. Человек этот поклонился мадонне и знаком предложил войти в дом.

Она в страхе отпрянула: придя за чудом, она, естественно, ожидала чудес, а потому ей и в голову не пришло предположить, что не она одна может жаждать помощи Корвинуса, что кто-то мог прийти раньше ее, и именно на его стук открылась дверь. И теперь этот господин пропускал ее вперед из уважения к ее полу и, судя по тому, что пришла она со слугами, знатности.

Бьянка истово перекрестилась, отметив при этом, что черный секретарь мага, так назвала она его для себя, не исчез, то есть не являлся исчадием ада, собралась с духом и переступила через порог, пусть и с дрожью в коленях.

Так называемый секретарь последовал за ней, а последними вошли в дверь слуги, от страха держась поближе друг к другу, хотя мадонна остановила свой выбор на них лишь потому, что они слыли смельчаками. Полумрак, господин в черном, улыбающийся во все тридцать два зуба, с огромными белками нубиец повергли их в ужас.

Нубиец закрыл дверь, с лязгом задвинул засов. Затем повернулся к гостям и спросил, по какому делу те пожаловали. Ответила ему дама.

– Я – Бьянка де Фораванти, и я ищу высокоученого мессера Корвинуса Трисмегистуса.

Нубиец поклонился, предложил ей следовать за собой и повел ее по длинному коридору, вымощенному каменными плитами. Качающийся фонарь отбрасывал желтые пятна света на темные стены. Они подошли к толстой дубовой двери и, миновав ее, оказались в просторной приемной. Пол устилал высохший камыш, у стены стояла деревянная скамья, рядом с ней – массивный, о четырех ножках стол, на нем – масляная лампа, дававшая больше копоти, чем света.

Нубиец махнул рукой в сторону скамьи.

– Ваш слуги могут подождать здесь.

Мадонна Бьянка кивнула, отдала короткий приказ. Слуги повиновались с видимой неохотой. Затем нубиец распахнул другую дверь, в дальнем конце приемной. В звяканье металлических колец отодвинул тяжелый занавес, за которым открылась черная дыра.

– Великий Корвинус Трисмегистус просит вас войти, – возвестил нубиец.

При всем своем самообладании мадонна Бьянка подалась назад. Но взгляд ее не отрывался от дверного проема, и, по мере того как глаза привыкали к темноте, она смогла различить, что за дверью еще одна комната. Бьянка собрала волю в кулак, напомнила себе, что заставило ее прибегнуть к помощи мага, и решительно направилась в соседнюю комнату.

За ней по пятам, молча, двинулся и господин в маске. Бьянка восприняла это как должное, полагая, что этот мужчина – один из приближенных Корвинуса. Нубиец, со своей стороны, принял его, учитывая маску и дорогой плащ, за кавалера дамы и не счел нужным выяснить, кто он такой.

Вместе они прошли в тускло освещенную комнату. Тут же задернулся занавес, захлопнулась дверь.

Мадонна огляделась. Дыхание ее участилось, сердце гулкими ударами сотрясало грудь. Полоска света вдоль стен у самого потолка, невесть каким образом оказавшаяся там, открыла ей три или четыре кресла с резными ножками, стол у стены напротив, уставленный загадочными сосудами из стекла и металла. Последние слабо поблескивали отраженным светом. Ни одного окна. Черные портьеры от потолка до пола. Холодно и тихо, как в могиле. И никаких следов мага.

Жутковатость комнаты лишь усилила ее благоговейный трепет, свойственный Бьянке здравый смысл отступил, давая место разыгравшемуся воображению. Она села, ожидая появления великого Корвинуса. И тут случилось второе чудо. Бросив короткий взгляд на черного секретаря, материализовавшегося перед входной дверью, чтобы сопроводить ее в дом, она обнаружила, к бесконечному своему изумлению, что тот исчез. Так же загадочно, как и появился перед ее глазами, теперь он растаял в окружающем сумраке.