Подари мне надежду

— Костя, вся надежда на тебя. Привези его, и как можно скорее.-

— Сделаю!-

Симаков остался в центре ожидать, когда доставят его дочь и привезут специалиста.

Плотникова успела заверить несколько фискальных документов печатью «Кометы» и расписаться, когда в номере Анжелы зазвонил телефон. На втором гудке сработала переадресация, и трубку подняли на ресепшене. Усталая, измотанная, посеревшая, с мешками под глазами и показавшимися морщинами, Татьяна Фёдоровна закрылась в кабинете Анжелы не только для работы с документами. Она боялась встретиться с Женей. Он появился не скоро, весь потный, взъерошенный и злой. Одного его взгляда оказалось достаточно, чтобы побыстрее покинуть его комнату. Несколько попыток связаться с Кристиной оказались безрезультатными. Её телефон был отключён. Очередной план провалился. Наступил момент тревожной паузы, когда от тебя уже ничего не зависит, и единственное что остаётся — ждать.

Подписывая документы, Плотникова не сводила глаз с заявления об увольнении. Она знала, что Женя не станет ей напоминать, он отработает положенное время, а потом…

«А что потом? Куда он пойдёт? А Саша, что будет с ней? Я рассчитывала на Кристину, не полностью, но надежда оставалась. Она одна могла повлиять на него. Он, а не она должен сейчас руководить «Кометой», но как ему преподнести такую новость? Кристина, нужно срочно найти её».

В это время повторно зазвонил городской телефон, звонок повторился второй и третий раз. Звонили однозначно ей, а ещё кто-то усердно пытался войти в номер теребя ручку замка.

— Алло, я слушаю…-

Первые десять секунд оказались для неё роковыми. Она почувствовала что задыхается, а левая рука холодеет. Признаки предынфарктного состояния, бывшая сестра-хозяйка реабилитационного центра знала не понаслышке. Заветный пузырёк валидола и валосердина находился при ней, через несколько минут станет легче, а сейчас. Сейчас Татьяна Фёдоровна слушала сухой баритонистый голос Бориса Игоревича. Новость о Кристине сильно повлияла на неё, но главное оставалось впереди, ведь такие люди как Мишанин не ради любезности пытается дозвониться, и вряд ли он ошибся номером? Главный врач областной больницы в телефонном разговоре оказался не только вежливым, тактичным и обходительным, он как настоящий дипломат подводил Плотникову к чему-то важному.

«Ох, как мне хочется напомнить тебе о том, как ты уволил меня. А сколько гадостей мне пришлось выслушать именно от тебя, ведь я первая кто ушла вслед за Женей. Марина стояла позади тебя и слушала, как ты поливаешь сначала его, а потом и меня грязью. Она испугалась и прибежала к тебе за помощью. Калиников не заслужил такого обращения! Все, абсолютно все, знали эту историю со страховкой и миллионами что осели в твоих карманах. Она думала, что с ней, так же как и с ним станут работать, но не тут-то вышло. Мы были одной командой, и когда Женю выгнали чуть ли не с позором, лишив всех заслуг, мы пошли кто куда. Работать дальше с этой проституткой никто не хотел. Мы пытались донести и тебе и в Департамент Здравоохранения всю правду, мы писали, мы обращались, мы просили, мы умоляли… Но нас никто не слышал. Сегодня произошло трагическое событие и… и я знаю, зачем ты звонишь именно мне».

Плотникова не ошиблась с причиной телефонного разговора, она увы ошиблась совсем в другом. Левая рука полностью отнялась и появилась ужасная, непереносимая, страшная боль с левой стороны. Таблетки явно не годились, ей следовало бы вызвать дежурного фельдшера, и чем быстрее, тем лучше. Сжав правой рукой трубку телефона, словно это было горло Мишанина, Татьяна Фёдоровна решилась на опрометчивый шаг.

— Я вас услышала Борис Игоревич, но боюсь что ваша просьба невыполнима… Ах, вы даже готовы заплатить?… И сколько?… Ого, хорошая сумма, я уверена, что Симаков будет в восторге, узнав во сколько вы оценили его дочь… Что? Что?.. Почему не смогу? Он только утром сегодня уехал, и его визитка лежит прямо передо мной, я обязательно перезвоню ему… Как не надо?… Вы думаете не стоит?… Я могу вас соединить с ним, и вы объясните сами всю просьбу… Почему нет?… Нет, он поймёт, Калиников Евгений Олегович понятливый человек, он обязательно поймёт вас.-

От боли — в глазах становилось темно, сердце уже не стучало, оно билось в агонии, прося о помощи. Сознание кричало что есть сил, пытаясь вразумить, что ещё немного и будет поздно. И только мозг продолжал работать как и прежде:

«Он мой сын, и я заставлю тебя отчистить его имя от порочащей скверны, и попросить прощения, даже если это будет стоить мне жизни».

— Чего хочу я? Ничего… Так бывает, да в моём возрасте люди обычно ничего не хотят, кроме одного… Это неважно… Мои условия? Они есть Борис Игоревич… Вы готовы их выслушать?… Хорошо…-

В тот момент, когда на том конце положили трубку, Плотникова легла на стол не в силах сидеть, но телефон остался при ней.

— Вероника, срочно зайдите ко мне. Ключ возьмите у Татьяны. Очень срочно. Жду.-

Когда в дверь его комнаты вошёл Свиридов, Женя насторожился, но виду не подал.

— Татьяна Фёдоровна тебя ждёт, можешь вместе с дочерью.-

— Что-то срочное?-