Подари мне ночь

– Она сожалеет! – Он резко выдохнул. – И ты думаешь, это все? Эти слова оправдают все, что ты сделала? Пять лет назад у меня родился сын, а ты не сказала ни слова! – Себастьян с силой провел по волосам. – Ну ты и штучка, Кассандра Кириакис!

Кэсси вдруг вскинула голову:

– Я пыталась тебе об этом рассказать. В письме. Ты на него не ответил.

Себастьян несколько секунд смотрел на нее. Ярость в его глазах несколько поутихла.

– Письмо? Какое письмо?

Кэсси с трудом сглотнула:

– Я написала тебе письмо сразу, как только узнала, что беременна. Когда ты на него не ответил, я решила, что тебе неинтересно то, о чем я хотела тебе сообщить. И больше не стала тебе писать. В любом случае я не могла написать прямо, что ношу твоего ребенка, так как все письма проверялись.

Себастьян смерил ее взглядом:

– Ты в любом случае дождалась бы того момента, когда эта новость принесла бы для тебя максимальную выгоду, я прав, Кэсси? Осталось всего несколько недель до коронации, и, без сомнения, подобная новость за несколько дней до этого события оказала бы эффект разорвавшейся бомбы.

– Я вообще не собиралась об этом говорить! – возмущенно произнесла Кэсси. – Мы с Сэмом уедем с острова сразу, как только закончится мой срок. Я… я уже заказала билеты.

Воцарилась зловещая, давящая на уши тишина.

– Вот как? – наконец спросил Себастьян. – То есть если я правильно тебя понял, если бы это не выяснилось случайно, то ты так бы и уехала с острова с моим сыном, не сообщив мне об этом?

Кэсси поежилась:

– Я думала, так будет лучше. Ты скоро должен стать королем. Я решила, что ты совершенно не обрадуешься, узнав, что у тебя есть дитя любви.

У Себастьяна глаза полезли на лоб.

– Дитя любви?! – переспросил он, явно позабавленный. – А разве между нами была любовь, Кэсси?

– Я любила тебя, – с достоинством произнесла она, добавив про себя: «И люблю».

Резкий, отрывистый смех Себастьяна отразился от стен кабинета – он звучал зловеще.

– Теперь я припоминаю, – кивнул он с кривой усмешкой. – Ты любила меня и поэтому спала с другими мужчинами?

– Все было не так. – Ее голос прозвучал едва слышно. – Не было никаких других мужчин.

Себастьян подошел так близко, что Кэсси видела в его глазах черные крапинки. И вспыхнувшую в них ненависть.

– Ты когда-нибудь перестанешь лгать? – процедил он. – Как я могу верить тебе после того, что ты мне уже наговорила?

Кэсси похолодела от отчаяния:

– Я сказала так, потому что была уверена – эта ложь положит конец нашим отношениям. Я боялась, что… – Она умолкла.

– Боялась чего?

– Того, что между нами было. – Кэсси опустила глаза, не в силах выдерживать его взгляд.

– Надеюсь, ты не очень удивишься, если я скажу, что не верю ни единому твоему слову. – Себастьян покачал головой. – Ты в самом деле лгунья, как и говорил твой отец. Я был дурак, что верил тебе. У тебя напрочь отсутствует понятие, что значит «плохо» и «хорошо». Ты просто лгунья.

– Да, да, верь ему больше! – не сдержалась Кэсси. – Ты ведь не жил с ним под одной крышей!

Что-то мелькнуло в глазах Себастьяна, но затем это выражение сменилось явным презрением:

– Теперь ты можешь говорить все что хочешь, так как он не может тебе возразить. Поэтому я буду продолжать считать, что именно твой отец говорил правду, а не ты.

Кэсси вспыхнула.

«Впрочем, разве когда-нибудь было иначе?» – с горечью подумала она. Все без исключения верили ее отцу и продолжали ему верить, хотя его уже шесть лет не было в живых. Ни в прошлом, ни тем более сейчас у нее уже никогда не будет человека, который бы верил ей и на чью поддержку она могла бы рассчитывать.

– Ты знала про свою беременность, когда объявила о том, что уходишь от меня? – спросил Себастьян.

– Нет. Я узнала об этом уже в тюрьме после стандартного медицинского осмотра и теста на беременность. Когда пришли результаты, я… я была в шоке. Никак не предполагала такого, так как принимала таблетки.

Себастьян услышал в ее словах отзвук прежнего потрясения, и его гнев стал утихать. На тот момент Кэсси было всего восемнадцать… Да, она вела себя разнузданно, но узнать, что ты залетела, хотя и предохранялась, тем более узнать об этом в тюрьме… Да, немало нервных клеток она тогда сожгла.

– Тогда я тебе и написала, – продолжила Кэсси. – Я просила о встрече, так как считала, что должна сообщить тебе об этом лично.

– Я не получал никакого письма, – сказал Себастьян.

Она так наловчилась лгать, что сам черт не разобрал бы, когда она лгала, а когда говорила правду! И актерским талантом не обделена – глаза-то как заблестели! Как по заказу. Ложь или не ложь, но он все-таки слегка вздрогнул. И все же по-прежнему было непонятно: чего же Кэсси добивается? Чтобы уехать с острова и продержаться хотя бы какое-нибудь время, ей нужны деньги. Может, она все-таки рассчитывала получить их в обмен на свое молчание?

При мысли о том, что первые годы своей жизни его сын провел в тюрьме, а не во дворце, как и должно было быть, Себастьян снова почувствовал гнев. Ему даже страшно было представить, чего только его сын не наслышался и не насмотрелся в тюрьме!