Подари мне себя

– Будет вкусно, обещаю. – И все с тем же озорным взглядом он поднес кусочек фрукта к ее губам. Его пальцы коснулись ее губ. Это прикосновение послало маленькие импульсы, сжигая ее изнутри. Она остро ощутила желание.

– Вкусно, – выдавила Аурелия, облизывая губы, на которых были капельки сока. Сердце, казалось, было готово выскочить из груди. И это прикосновение, и все эти чувства и мысли закрутили ее в водовороте эмоций.

– Слушай, – сказала она, пока Люк доставал бумажные тарелки, – я ничего не знаю о тебе.

– А что ты хочешь узнать?

– Что-нибудь. Все, что угодно. Где ты вырос?

– Нью-Йорк и Лонг-Айленд.

– Думаю, ты вырос в довольно привилегированном обществе. «Брайант энтерпрайз» и все такое? – Она почти ничего не знала о семье Брайант, но предполагала, что они были богаты. Их фото были в журналах, а не в листах бульварной прессы. – А брат?

– У меня их два.

– Вы близки?

– Нет. – Люк старался говорить мягко, но она почувствовала боль.

– Почему нет?

Люк пожал плечами:

– Аарон тупица, а Чейз давно уже отстранился от всего.

– Даже так! А что это значит на самом деле?

Люк вздохнул и облокотился на скалу позади него.

– Это значит, что мой брат Аарон любит командовать. Я не могу винить его в этом, потому что мой отец всегда говорил ему, что он будет генеральным директором, «Брайант энтерпрайз», когда станет постарше. И он должен быть ответственным, авторитетным и так далее.

Аурелия заметила, как напрягся Люк; его глаза сузились, и он смотрел на водопад. Солнечный свет заставлял брызги переливаться всеми цветами радуги.

– А Чейз?

– Это мой младший брат. Он всегда был бунтарем, попадал несколько раз в беду, его даже исключали из школы-интерната. Мой отец лишил его наследства, когда Чейз был в колледже.

– Ох!

– Я не знаю, заботит ли Чейза все это. Он сколотил свое собственное состояние, работая архитектором. И вряд ли он захочет когда-нибудь связаться с семьей снова.

Аурелия обхватила руками свои колени.

– Это печально.

– Разве? – Люк поднял брови. – Всякий раз когда мы встречаемся, он выглядит счастливым. Всегда шутит.

– Может, это лишь его маска?

– Может.

– А как насчет тебя? – тихо спросила Аурелия.

– Я думаю, я был типичным средним ребенком.

– Как это?

– Оказался между двумя сильными личностями. Когда мы стали старше, то просто разошлись в разные стороны, и все стало намного проще.

– Звучит как-то грустно…

– Нет. – Люк повернулся к ней с улыбкой на губах, хотя Аурелия еще могла чувствовать его печаль. – Я не скучаю по своему детству. Я был застенчивым, неуклюжим и даже немного заикался. – Он говорил легко, как будто сейчас это не имело значения. Но Аурелия знала, что ему больно. – Мой отец не проводил со мной много времени, сказать по правде. – Он отвел взгляд. – Он вообще почти не общался со мной.

– Так похоже на мое детство, – тихо сказала Аурелия.

Люк повернулся к ней. Он внимательно и с беспокойством смотрел на нее:

– Поделишься?

Девушке мешал говорить комок в горле. Она никогда никому не рассказывала о своем детстве.

– Ну, моя мать не занималась мной. А отец вообще не показывался.

– Кто тебя вырастил? – спросил Люк. – Твоя бабушка?

– Я провела с ней только одно лето, когда мне было одиннадцать. Но это было самое счастливое время в моей жизни.

– А где ты выросла?

– Моя мама никогда не оставалась надолго на одном месте. Она устраивалась на работу в закусочную, пристраивала меня в школу, находила себе сомнительных дружков. Когда же они начинали воровать у нее деньги и поколачивать ее, она отправлялась дальше и тащила меня за собой.

– Это ужасно, – тихо сказал Люк, и Аурелия пожала плечами.

– Ничего.

– Юлия Шмидт, – сказал он через минуту. – Твоя мать. Ты купила дом у нее, да?

Она кивнула.

– Когда моя бабушка умерла, она оставила дом моей матери. Мне было только семнадцать. Я думаю, бабушка надеялась, что моя мать осядет на одном месте.

– Но?

Аурелия вздохнула:

– Она не хотела сидеть на одном месте. Так что я купила у нее дом по высокой цене. Но к тому времени я уже была известна, и эта покупка была мне по карману.

– И у тебя наконец появился дом.

Она заморгала, пораженная тем, как быстро он ее понял. И сейчас она чувствовала себя легко и непринужденно: беспокойство отступило.

– Должно быть, ты переживала после смерти бабушки, – сказал он через минуту, и она кивнула.

– Я до сих пор скучаю по ней.

– А твоя мать?

Девушка пожала плечами.

– Она имеет обыкновение появляться внезапно, чтобы попросить денег. Но теперь, когда я больше непопулярна, она исчезла. – Аурелия вздохнула и вытянула ноги. – Но я уверена, она еще появится однажды.

– Так ты на самом деле одинока.

Очень одинока. Несмотря на то, что сейчас она себя такой не чувствовала. Аурелия хотела сказать Люку, что он помог сделать ее немного счастливой, но страх удержал ее. Она все еще боялась оказаться отвергнутой.

– Что насчет твоих родителей? Они участвуют в твоей жизни?

Он покачал головой:

– Они умерли.

– Сожалею. Как это случилось?