Подарки фей

– Я надеялся, что Господь, наделивший человека столь благородною жаждой к раскрытию тайн мироздания, – что Он пощадит смиренного искателя истин… И вот, спустя некоторое время (ибо, повторяю, всему на свете свое время!), на каком-то чердаке заметил я белую крысу – распухшую, в струпьях, – что сидела под слуховым оконцем. А в оконце светила сама госпожа Луна, направляясь на встречу со своим всегдашним союзником, старым холодным Сатурном. И вдруг эта крыса вползла в полосу лунного света – и там на моих глазах околела. Затем откуда-то выполз ее родственник или супруг, улегся рядом с нею и тоже испустил дух. Наконец, незадолго до полуночи, появилась третья крыса – и тотчас издохла, как и первые две: под окошком, в лунном луче.

Все это повергло меня в недоумение, ибо, как мы знаем, свет Луны не является пагубным, но скорее благодетельным для всех подвластных ей тварей. За нее к тому же стоял Сатурн – эти двое всегда заодно! – и могущество ее росло с каждым часом. И тем не менее все три крысы были умерщвлены прямо на виду у своей владычицы. Я высунулся из окна, чтобы посмотреть, не сражается ли на нашей стороне какое-нибудь из небесных светил. И там, над самым горизонтом, грозно сверкал воинственный Марс – старый, верный Марс! – совершенно багровый от гнева. Я вылез на крышу и уселся верхом, чтобы лучше видеть.

В это время внизу проходил Джек Маргет: он шел утешать больных на Хитрэмовом поле. У меня из-под ноги сорвалась черепица, и Джек поднял голову.

– Что новенького, дозорный? – уныло спросил он.

– Не падай духом, Джек! – говорю я ему. – Сдается мне, кое-кто держит нашу сторону в этой схватке, а я-то, глупец, и не вспомнил о нем за все лето!

Я, разумеется, имел в виду планету Марс.

– Так молись же Ему! – отвечает Джек. – Я тоже совсем позабыл Его в это лето…

Он, конечно, имел в виду Всевышнего. Джек все время корил себя за то, что примкнул к королевскому войску и позабыл Бога и свою паству. Я крикнул ему с крыши, что он давно уже искупил свой грех, ухаживая за больными, но он сказал, что не поверит в это, пока чума не оставит нас в покое. Бедный Джек совсем обессилел, не столько от работы, сколько от черной меланхолии. Так бывает порой со священниками, а также с людьми веселого нрава. Я немедля спустился вниз и заставил его выпить полкружки лекарственной водицы, которая хоть и не исцеляет от чумы, зато отменно помогает от тяжести на сердце.

– Что же это за лекарство? – полюбопытствовал Дан.

– Туда входят очищенный бренди, камфара, кардамон, имбирь, два вида перца и анис.

– Ух ты, – присвистнул Пак, – ничего себе водичка!

– Джек храбро проглотил свою порцию, а когда прокашлялся и отдышался, пошел проводить меня под горку, на нижнюю мельницу. Я намеревался оттуда понаблюдать за соотношением сил в небесах. Я начал уже смутно представлять себе причину недуга, а вместе с нею и необходимое средство, но не собирался пока делиться своими соображениями с кем-то из непосвященных. Я должен был сам во всем убедиться. Успех всякого предприятия зависит от верности суждений, которой невозможно достичь без – кхем! – глубоких и точных познаний… Словом, Джек со своим фонарем отправился наконец на Хитрэмово поле, чтобы вести там богослужение по старинке, хотя Кромвель совершенно справедливо объявил так называемую Церковь вне закона.

– Вот ты бы и сообщил об этом своему родственнику в Грейт-Уигселл, – вмешался Пак. – Тогда бы Джека оштрафовали, а половину штрафа – тебе. Ты что ж это пренебрег своим долгом, Ник?

Мистер Калпепер засмеялся, впервые за весь вечер, и дети подпрыгнули от неожиданности: уж очень это походило на лошадиное ржание.

– В те дни мы не страшились людского суда, – ответил он Паку. – А теперь, добрые люди, слушайте хорошенько, ибо тут-то и начинается самое замечательное!

Когда я добрался до опустевшей мельницы, старый Сатурн стоял низко в созвездии Рыб, угрожая оттуда скрытому за горизонтом Солнцу. Госпожа Луна спешила на помощь Сатурну (разумеется, в астрологическом смысле). Я устремил свой взор в небеса и вознес молитву их Создателю, чтобы Он просветил меня. В это время багровый Марс опустился за горизонт – и в ту же минуту над самой его головой сверкнул метеор и рассыпался искрами в темном небе, точно Марс воздел на прощанье свой огненный меч. Петухи в долине возвестили полночь, и я без сил опустился у мельничного колеса, покусывая стебелек мяты (хоть это трава Венеры) и величая себя последним ослом… Теперь-то все разъяснилось!

– Что разъяснилось? – переспросила Уна.