Подарок из страны специй

– Я и не вру, это сон, я и сейчас всю эту картину красочно вижу. Ну вот, мужики затихли, словно эта баба была среди них главной. А я, как полярная сова, стою у бара и головой – туда-сюда, чтоб ни одно враждебное движение не пропустить, и чувствую, что меня все равно овевают какие-то посторонние эфиры. Она подходит, цокая своими курьими лапками в перьях, к ближайшему столику и что-то шепчет тому, кто с краю. Мужики сразу зашевелились и нехотя полезли из-за стола. Тут-то я и заметил, что у каждого из них какая-то часть тела обязательно звериная – или медвежья лапа с огромными когтями, или крокодилий хвост, жирный такой, зеленый, в грязи, или бараньи рога на башке, или еще чего, но самое неприятное, когда я увидел паучью голову у одного гражданина, а ты знаешь, как я пауков боюсь. Меня там же чуть и не вырвало – он сам маленького роста, в шляпе, человечьи руки-ноги при нем, а голова черная, без шеи, с рыжими волосами и четырьмя глазами! Жуть! И за соседними столиками все такие же звериные уроды. Видимо, дым от сигарет рассеялся, и весь этот ужас обнажился, ужас, в сравнении с которым самые жуткие образы – всего лишь сущий пустяк! – Толя перестал улыбаться, сглотнул и на мгновение замолчал, переводя дух, – видимо, в этот самый момент сон утратил свой приключенческий флер и неотвратимо подвел к неизбежному кошмару. – Курица, показав свои большие зубы, делано улыбнулась и довольно навязчиво пригласила меня за этот освободившийся после паука столик, а я, представляешь, никак не мог отвести глаз от ее могучих лап в маленьких белых перышках и красном маникюре, очень привлекающих своей необычностью, но так не соответствующих туловищу. Она, увидев, что я завис, скребанула лапой по полу так, что аж искры полетели, и еще раз настойчиво показала мне на место за столом. У меня в голове уже загудело, нос забился запахом этого подгнившего кислого мха, который заполнил все вокруг, и я вдруг дико испугался того, что может со мной произойти, если я сейчас сяду за стол. Инстинктивно и очень быстро схватил шляпу и, не останавливаясь, пошел, почти побежал, лавируя и припадая к земле, но почему-то на полпути завяз, как бабочка в масле, еле-еле продвигаясь к двери, словно меня облепили со всех сторон какие-то невидимые путы. Никто из буфетных на меня не метнулся. Добрался наконец до двери, с трудом открыл – так все гудело и плыло перед глазами. Зато вышел почему-то сразу на сцену, на самую середину, где зрители какого-то огромного и неизвестного театра начали мне громко аплодировать и кричать «браво». Вот эти «браво» меня и разбудили. И теперь, Лидок, я уже целый день переживаю, что было бы, если б я выпил ту ядовитую рюмку. В кого бы она меня превратила, вот что меня мучает… У меня бы явно что-то звериное выросло, как у тех других мужиков, но вот что именно?

– Принц, ты меня прям заворожил! – улыбнулась Лидка. – Да и вообще, забудь уже об этом – это просто сон, какая-то дурная пьеса! Все, зачем это так долго рассусоливать? Ты, конечно, сказочный рассказчик! А и выросло бы у тебя кое-что размером побольше, никто б не обиделся! От жеребца, например, или от слона… – Лидка мечтательно закатила глаза, а потом по-девчоночьи прыснула. Принц и сам истерически захихикал и залился краской.

– Вот ты на все свое мнение высказываешь, и причем безосновательное! Все, что много, – то плохо, между прочим! А меня все это очень даже впечатлило!

Фотосессия прошла весело и звонко, фотографии отдали в проявку, а когда получили, счастью не было предела! Катя радовалась больше всех – такие прекрасные получились портреты, добрые, теплые, домашние, причем все выглядели очень естественно, а не натужно и слегка делано, как если бы их фотографировали официальные корреспонденты или просто незнакомые люди. А тут милые улыбки, лучистые глаза, простые выражения лиц. Даже Лидкины слегка кокетливые глазки смотрелись довольно наивно и естественно, без единого намека на жеманство или на что там еще можно было намекать.

Пачку фотографий Катя вложила в конверт со всеми документами, которые брала в Индию, они были для нее так же важны.

Проводы

Сначала проводы решили не делать. Ну уезжают дети в командировку, ну ладно, ничего особенного. Но Лидка устроила восстание:

– Где ж это видано, чтоб детей, как щенков, за порог выкидывать! Нет уж, не по-людски это, не по-нашему! Надо с легким сердцем детей отпускать! Расстараться! Чтоб запомнили!

Ну и расстарались. Наготовили еды как на Маланьину свадьбу. И решили день в день. Рейс был поздний, поэтому гостей пригласили на обед, чтобы потом кто хочет, поехал в Шереметьево.