Подарок ко дню рождения

– Не было обмена любезностями, – рассказывал нам Айвор, – ничего вроде «как-поживаете-как-мило-что-вы-пришли». Их и не могло быть при таких обстоятельствах. Фернал сунул руку в карман и достал жемчужное ожерелье. Оно не было в футляре или в пакете, вообще ни в чем. Айвор был поражен, что не узнал его, он забыл об этом проклятом жемчуге. Фернал сказал:

– Думаю, вы подарили это моей покойной жене. Может, вы его заберете, так как оно мне не принадлежит.

– Боже мой, Айвор, – воскликнула Айрис. – Наверное, ты был в шоковом состоянии. Ты покраснел?

– Не говори глупости. Я не краснею. Я сказал, что не нуждаюсь в подобных украшениях и лучше всего, если он оставит жемчуг себе. На мои слова он распрямил плечи, а потом как-то очень помпезно ответил что-то вроде того, что оно грязное и он больше не желает об него пачкаться. К этому моменту люди начали расходиться, и мы оказались на виду у всех. Пара каких-то женщин уставилась на нас. У меня не было выбора. Я положил жемчуг в карман, нашел Джульетту, и мы уехали.

Я спросил у него, сказал ли Фернал что-нибудь еще.

– Больше ничего.

– Откуда он узнал? – спросила Айрис. – Откуда он узнал, что именно ты подарил ей этот жемчуг?

– Я ведь не мог спросить его, правда? Уверен, что Хиби ему ничего не рассказывала. Возможно, он вспомнил, что видел, как я разговаривал с его женой, когда впервые встретил ее в Юбилейном зале. Но это слишком, с того времени прошло так много времени, это как будто я складываю дважды два и получаю пятьдесят семь, правда?

Я спросил его, когда состоялся этот прием, и Айвор ответил, что два дня назад.

– Что-нибудь произошло с тех пор?

– Если ты имеешь в виду, пытался ли со мной связаться мистер Фернал, то нет. Сомневаюсь, что за этим что-то последует. Этот вечер был его триумфом, и, возможно, он будет хвалиться этим перед гостями на званых обедах всю оставшуюся жизнь, – конечно, если его туда зовут.

– Не думаю, что он станет этим хвалиться, – тихо возразила Айрис.

– Да, ну, не говори мне, пожалуйста, что я погубил его жизнь или что-то подобное. Мужчине наставили рога, и это не первый случай в истории, вот и всё.

Айвор принес ожерелье с собой, в пластиковом пакете фирмы «Бутс».

– Бог знает, что он сделал с футляром, – сказал он и вытряс жемчуг из пакета на стол.

Надин и Адам к этому времени присоединились к нам, и моя малышка, конечно, впала в транс от того, что она назвала «большими бусинами». Рассмешив Айвора, Надин взяла нитку и нежно перебирала ее на ладони.

– Я предложил ожерелье Джульетте, но она сказала: «Я не ношу жемчуг». Я попытался напомнить, что у нее были жемчужные серьги, когда я впервые с ней познакомился, но ничего не добился. Она даже слегка рассердилась. – Айвор склонил голову к плечу и положил ладонь на плечо Надин. – Ты можешь взять бусы, дорогая, хочешь?

Моя жена пришла в ярость. Она выхватила бусы, затолкала их обратно в пакет и крикнула брату:

– Нет, не может. Не смей больше так говорить! Ни мне, ни моей дочери не нужны объедки от твоей любовницы!

Надин расплакалась. Не просто расплакалась – она визжала и кричала, испуганная гневом матери, с которым раньше никогда не сталкивалась, и Адам по-братски поддержал сестру, присоединившись к ней. Им понадобилось много времени, чтобы успокоиться, Айрис взяла Надин на колени и пообещала, что у нее будет собственное «красивое жемчужное ожерелье». После этого все мы выпили – джин для взрослых и апельсиновый сок для детей, – пока Айвор рассказывал нам гораздо более разумно и рационально, что, по его мнению, худшее уже позади, что все плохое уже случилось на том приеме и продолжения не последует. Джерри Фернал не будет ничего сообщать газетам.

Когда прошло еще два дня, и ничего страшного так и не случилось, это нас обнадежило. Если повезет, думал я, мы больше не услышим о Джерри Фернале. Но тут Айрис прочла заметку в газетной колонке, где мы давали объявления о рождениях нашей дочери и двух сыновей. После появления на свет Надин моя жена регулярно ее просматривала и, разумеется, часто натыкалась на объявления о рождении детей наших друзей, что и неудивительно для людей нашего возраста.

– «Руби-Энн Фернал, – вслух прочла она мне, – 1 сентября в Бесплатной королевской больнице, Хэмпстед, мать – Пандора, отец – Джералд, сводная сестра Джастина». Должно быть, это он, а?

– Я рад, что он снова женился, – сказал я. – Надеюсь, он счастлив. Я всегда считал, что с ним поступили нечестно.

– Я тоже, – согласилась жена.