Подборка материалов по современному состоянию армии

25 марта 1995 мы провели конференцию в Пятигорске и подписали Хартию национального согласия. Участвовало 220 делегатов из Чечни, со всех районов. Сами чеченцы объездили районы, избирали делегатов на эту конференцию и приехали с мандатами. Приехали главы администраций, представители тейпов и интеллигенции. До этого не было случая, чтобы чеченцев самих кто-то выслушал. В Пятигорске впервые дали возможность говорить все, без всякой диктовки. Все знали: стенограмма будет передана высшему руководству России, поскольку мы проводим конференцию по заданию президента. В Хартии говорилось, что все вопросы в Чечне решаются в рамках Конституции Российской Федерации. Но в связи с тем, что и Филатов, и Сосковец наши действия проигнорировали, они сорвали дело внутричеченского урегулирования и окончания войны. Никакой финансовой поддержки не было. Когда нам решили выделить сорок или шестьдесят миллионов, Михайлов (тогда замминистра по делам национальностей) взял эти деньги и переправил их Автурханову для проведения конференции. Второй этап своей конференции мы провести не смогли. Миннац проявил себя как министерство национального позора.

Я и не думал, что бандиты захотят отпустить меня за собранный в Осетии миллиард, но потом они сказали: - Мы за миллиард даже полк отпустили бы, но, говорят, они не хотели тебя брать с собой. - Дело в том, что советник президента Осетии Джикгаев, когда начались разговоры о выкупе, с ходу сказал, что я к Осетии никакого отношения не имею. Пусть, мол, Россия за него платит. Бандиты сразу мне обвинение предъявили: шпион. А советник еще им подтверждает: мы даже не знаем, с какой целью он приехал сюда. Если хотят они тебя живым получить. Он, наверное, перепугался, а потому сказал: -Вот его оставляйте, он вам нужен-. Я ему говорю при бандитах: -Как же так, когда президент Галазов пригласил тебя, мы получили задание, обговорили, из кабинета Галазова вышли вместе-. Позднее я узнал, что этого советника после возбуждения уголовного дела следователь прокуратуры приглашал рассказать как было дело, но он отказался. Тогда прокурор республики пришел к президенту Осетии Галазову, пригласили и Джигкаева, а он нахамил и ушел без объяснений.

ПЕРЕГОВОРЫ О ВЫКУПЕ

Когда меня захватили, боевики примерно через пятнадцать дней связались с моими родственниками и потребовали от них два миллиарда.

Боевики, которые меня держали, встречались с боевиками, которые держали первую группу ОРТ. Консультировались о технологии передачи денег. И при этом они сказали: Березовский заплатил. В Чечне все уже знали, что Березовский за них заплатил. Они меня спросили: Березовский за тебя может заплатить? Я говорю - нет, я его не знаю. Кстати, один из моих друзей обращался к Березовскому, но он сказал: Дзоблаевым я заниматься не буду. Деньги на выкуп собрали родственники - 250 миллионов.

Потом родственники мне рассказывали, что бандиты связывались с ними по мобильному телефону и приглашали на встречи. Они говорили: "Шмидт сказал, что родственники у него богатые, они не только один миллиард, они несколько миллиардов могут заплатить." Родственники отвечают: "Пусть назовет имена тех, у кого он знает, что есть миллиарды." Тогда бандиты говорят, что даже труп не отдадут, если миллиард не будет заплачен.

Они хотели несколько раз продать меня другим бандитам.

Те говорили: не отдавайте его родственникам, через четыре дня мы вам принесем миллиард, а в залог оставляем новый джип. Если не придем через четыре дня, машина ваша. Миллиарда не принесли и джип продали за шестьдесят миллионов. Потом другой дурак нашелся - он оставил "жигули".

Сфотографировал меня. Говорит, тебя считают уже погибшим, а я сейчас поеду в Осетию и вернусь с миллиардом через пять дней. Через пять дней "жигули" продали за девять или десять миллионов.

Я знаю, что Аушев интересовался мной и просил: выходите на Аушева. Боевики не хотели этого делать, считая, что это пророссийский президент. Потом мне сказали, что Аушев готов дать и деньги, и машину, но командир боевиков отказался вести переговоры с Аушевым.

В один из первых дней пришел ко мне начальник штаба Радуева и сказал: "Мы тебя расстреливать не будем, мы тебя обменяем. Есть очень важный для нас человек, который арестован, в тюрьме сидит где-то, и мы попытаемся на тебя обменять." Позднее, когда стало известно, что радуевцы хотят меня не обменять, а продать, те бандиты, которые меня захватили, с пулеметами и гранатометами приехали в штаб Радуева и сказали: вы его обещали расстрелять - не расстреляли, а за деньги мы и сами его отдадим. Три часа я сидел в машине, а в кабинете у Радуева шел разговор. Наконец, радуевцы согласились отдать меня, после чего меня из радуевской машины пересадили и обратно увезли. Один родственник на переговорах вспылил: "Хотите его расстрелять? Расстреляйте!" Он думал, меня этим напугает. Бандиты возвращаются с переговоров и заявляют: они не хотят тебя брать, вот мы тебя и расстреляем.