Поддай пару!

На обочине дороги иногда виднелись одинокие козопасы, и среди зевак, прибегающих посмотреть на новый механизм, было много женщин в сборчатых юбках с фартуками. В попутных городах люди встречали поезд с флагами и даже с оркестрами, и музыканты под восторженные крики зрителей, впервые увидевших Железную Ласточку, дудели и трубили вовсю. Поезд проезжал мимо них медленно и очень осторожно, чтобы не задавить мальчишек, которые неизменно увязывались за паровозом и догоняли его, словно пытаясь поймать мечту за хвост. От такого зрелища хотелось петь йодлем.

Тогда Мокриц заметил, что Дик начал заметно волноваться, и решил воспользоваться редким перерывом, который Дик проводил вне кабины машиниста, чтобы поговорить с ним наедине.

– Дик, Железная Ласточка – лучший паровоз из всех, что ты построил, верно?

Дик вытер руки о тряпку, которой было вытерто уже немало грязных рук, и ответил:

– Несомненно, так, господин Липвиг, мы все это знаем, но я не за Ласточку переживаю. Я за мост через расселину. Мы сделали все, что смогли, но нужно больше времени. Мост никак не выдержит веса поезда.

– Да, у тебя есть твоя логистика и понимание массы и силы и всех этих счетных дел, и они говорят тебе одно, – ответил Мокриц. – Но я скажу тебе вот что. Если мост до сих пор не укреплен, то, когда мы доберемся до него, я верю, что Железная Ласточка пролетит над расселиной, если мы с тобой будем в кабине машиниста. Можешь считать это ловкостью рук, да хоть фокусом, но мы полетим.

У инженера сделался такой вид, как будто ему только что предложили угадать, под каким наперстком пряталась горошина, и в глубине души он понимал, что горошина ни за что не окажется там, куда он укажет.

– Господин Липвиг, ты о волшебстве говоришь? Я ведь инженер. Мы с волшебством не в ладах.

Голос Мокрица струился как патока.

– А вот тут, господин Кекс, ты, кажется, ошибаешься. Ты веришь в солнечный свет, хотя не знаешь, откуда он берется. И раз мы об этом – ну, почти об этом – заговорили, ты никогда не задумывался, на чем стоит Черепаха?

Дик, загнанный в угол, ответил:

– Э, не, это ж совсем другое. Так мир устроен.

– Извини меня, конечно, но ты этого не знаешь. И все же ты спокойно ложишься спать по ночам с верой в то, что мир будет на своем месте, когда завтра ты проснешься.

Дик снова попытался ухватить суть разговора, все еще с видом человека, уверенного в том, что он выберет неправильный наперсток. Не стоило и сомневаться.

– Так мы все же говорим о волшебниках, господин Липвиг?

– О… магии, – поправил Мокриц. – Вся суть магии в том, что ты не знаешь, как это устроено. Твоя линейка – тоже волшебная палочка для большинства людей. И я знаю кое-какую магию. Вот я и спрашиваю, Дик, я хоть раз подводил тебя за время нашего сотрудничества у Гарри Короля?

– О нет, господин Липвиг, – сказал Дик почти оскорбленно. – Ты, как моя бабуля сказала бы, весь прямо шипишь и булькаешь.

Мокриц выхватил из воздуха пару пузырьков и стал ими жонглировать.

– Вот именно, Дик. Я верю тебе, когда ты говоришь, что цифры на линейке что-то для тебя значат. Взамен я прошу немного доверия и ко мне. Пожалуйста, отложи свою линейку. Это неподходящий инструмент для нашего задания. Я знаю одно… Это не совсем магия, но вещь не менее надежная… И когда мы доберемся до моста, тебе покажется, что мы летим прямо по воздуху.

Казалось, Дик вот-вот заплачет.

– Но почему ты не расскажешь мне сейчас?

– Я мог бы, – ответил Мокриц. – Но лорд Витинари меня прибьет.

– О! Этого никак нельзя допустить, господин Липвиг, – испугался Дик.

Мокриц приобнял его за плечи.

– Дик, ты можешь творить чудеса, но я предлагаю устроить всему миру спектакль, который еще долго не забудут.

– Погоди, господин Липвиг. Я же простой инженер.

– Не простой инженер, Дик. Ты Инженер.

И Дик попытался свыкнуться с этой мыслью, а потом боязливо улыбнулся и спросил:

– Но как? Времени так мало, и рабочих рук тоже. Гарри Король бросил на это все силы из города и с равнин, и я даже не знаю, откуда еще взять подмогу.

– Придется брать пример с Железной Ласточки, – ответил Мокриц. – Я свистну.

Дик нервно рассмеялся:

– Э, господин Липвиг, а ты остер!

– Вот и хорошо, – сказал Мокриц с уверенностью, которой не чувствовал. – К закату все должно быть готово.

В этот самый момент Железная Ласточка выпустила немного пара, и Мокриц задумался, хорошее это было предзнаменование или не очень, но в любом случае это казалось предзнаменованием, и ему этого было достаточно.

В тот же день, желая развеяться, Мокриц решил разобраться с вопросом, который не давал ему покоя с самого отъезда из Сто Лата. Для этого нужно было поговорить с Ароном.

Секретарь короля был худощав для гнома, почти изящен, очень подвижен и решительно вездесущ. Пока он бегал, решая королевские вопросы, его длинная борода, следуя за ним, развевалась как знамя. Он носил меч, нетрадиционное для гномов оружие, и хорошо проявил себя при нападении в Сосцах Сциллы.

Улучив момент, Мокриц подкараулил Арона там, где они могли поговорить наедине.