Подъем Испанской империи. Реки золота

Мендоса усердно добивался постов для своих протеже, которые, однако, как правило, оказывались наиболее подходящими людьми для предполагаемой службы. Он активно участвовал в войне с Гранадой, одно время даже осуществляя военное командование. После сдачи Кадиса и Альмерии он приказал сделать барельеф с изображением сдачи пятидесяти четырех мавританских городов для хоров толедского кафедрального собора. Эта работа многих мастеров, по большей части Родриго Алемана, не была закончена к 1491 году, как и кампания, ее вдохновившая. На этом барельефе видно и кардинала – работы Фелипе де Боргонья, – который скачет на коне рядом с монархами: воинственный и решительный епископ в кольчуге поверх саккоса. Мы также можем увидеть его изображенным в камне перед высоким алтарем Гранады верхом на муле, в перчатках, с его «острым орлиным профилем», как описал его Ричард Форд по контрасту с более круглыми и полными лицами монархов{76}. Еще более воинственно он выглядит на портретной росписи на потолке его собственного Колехио-Сан-Грегорио в Вальядолиде{77}.

Мендоса был весьма избирательно верен религиозным доктринам. Он имел самый пышный стол в Испании. У него были незаконные сыновья от Менсии де Лемос, одной из страстных фрейлин распутной королевы Жуаны, которых он зачал, еще будучи епископом Сигуэнсы, и королева Изабелла, хотя и строгая, однажды спросила своего исповедника: «Не кажутся ли ему грехи кардинала слишком плотскими?»{78} Мендоса узаконил своих детей, и старший из них, Родриго, стал графом Сида и маркизом Сенете.

В те дни с Мендосой был близок и постоянно находился при нем фрай Эрнандо де Талавера, духовник королевы. Как и большинство королевских духовников, он имел огромное негласное влияние. В нем текла еврейская кровь, и однажды он из-за этого пострадает. Но прежде он, протеже Мендосы, написал проповедь «Как всем верным христианам получить обновление духа во время поста» в качестве «зерцала князей» для Изабеллы, связывая королевскую власть с добродетелью и утверждая:

«Если вы королева, вы должны быть образцом и предметом вдохновения для ваших подданных… Вознеситесь, вознеситесь и узрите венец славы… ибо через эти труды и размышления вы сохраните, как орел [символ святого Иоанна Евангелиста, от которого Изабелла получала наитие], силу и бодрость юности. Обновите ваш благородный дух через Бога и достигните совершенства, ибо вы обладаете качествами женщины и владычицы совершенными и исполнены добродетели и доброты как орел среди прочих птиц»{79}

.

Талавера вошел в Совет королевства по предложению Мендосы и в течение двадцати пяти лет пользовался там огромным авторитетом, равно как и влиянием на Изабеллу. Он делал для нее все, что мог, даже составил для нее расписание с целью наилучшей организации времени. Повсюду говорили, что хотя обычно исповедник встает на колени, чтобы выслушать исповедь своего царственного подопечного, Талавера стоял, в то время как Изабелла преклоняла перед ним колени. В 1475 году он написал руководство для духовной жизни своих братьев. Изабелла просила его объяснить то же самое для нее. Он скромно отказался, заявив, что то, что хорошо для монахов, не подходит для мирян. Она настояла, чтобы фрай Эрнандо написал девять глав для ее духовного руководства{80}.

Сама Изабелла была серьезной, решительной, твердой и целеустремленной. Также она была прямым человеком. Она не была слишком улыбчива, хотя юмор понимала. Она обожала учиться, умела читать по-латыни, любила музыку, часто возила с собой хор из двадцати пяти человек, а то и больше. Она часто слушала игру на виуэле, старинной гитаре и, позже, «Cancionero del palacio» восхитительного Хуана дель Энсины, которая пелась, как и большинство его стихов, под шестиструнную виолу или лютню. Любопытно, что она слышала в этих строках:

Mas vale penarSufriendo doloresQue estar sin amores.

Лучше сносить страдания,Жить в скорби,Чем не знать любви{81}.

Изабелла рассматривала церемониал и музыку как полезные вспомогательные средства управления, которые подчеркивали еще и роскошный стиль королевского образа жизни. По этой причине она, не скупясь, тратила деньги на наряды – хотя во время осады Гранады носила, как правило, мрачный черный цвет{82}. Но говорили, что она также любила балы и затейливые наряды. Она восхищалась фламандскими художниками и купила, как минимум, одну картину Мемлинга (ныне она находится в королевской часовне в Гранаде). Она любила собак и попугаев, часто возила с собой циветт. Она могла бывать мстительной – но благочестивой она была всегда.