Подъезд

Он. Нет, это не развлечение. Это очень серьезно. У меня феноменальные педагогические способности, я вижу талант человека и могу его раскрыть.

Она. Примеры были?

Он. Я уже рассказывал вам, о моем друге, который перешел от компьютеров к финансам. Моя заслуга.

Она. А какой талант у меня?

Он. Никакого.

Она. Что?

Он. Ну, да. Никакого таланта, только немного кое-каких способностей. Вы не согласны?

Она. Могли бы как-то менее обидно это сказать.

Он. Не на что тут обижаться. Зато вы красивая.

Она. И вы влюбились в меня с первого взгляда, я помню.

Он. Да, было дело.

Она. Как это, было дело? Что, уже прошло?

Он. О, давно уже как. Я, вообще, человек отходчивый.

Она. А я нет. Я пишу речь на ваши похороны. За то, что вы надо мной все время смеетесь.

Он.

Правда? Вы молодчина.

Она. Только я решила, что это не будет прямо речью на похоронах, ведь вас никто не придет хоронить кроме меня, так что я делаю некролог. Опубликую его в газете, это совсем не дорого.

Он. Хорошо, пусть некролог. Фотографию у меня в компьютере возьмите.

Она. О, правильно, как без фотографии. А меня пустят вам в квартиру?

Он (лезет в карман). Вот, держите, я вам дубликат ключа сделал.

Она.…Зачем?

Он. Чтобы не задаваться вопросом, а пустят ли вас ко мне в квартиру после смерти.

Она (берет). Как-то всё это; не так.

Он. Вы мне — реквием, я вам — ключ. Все честно. Можете разграбить мое жилище до появления законных наследников.

Она. Вы же не знали, что я вам пишу некролог.

Он. Да я всем нутром чувствую, как вы моей смерти хотите.

Она. А если я решу прийти завтра, например. Пока вы еще живы.

Он. Вы не решите; вы с таким испугом взяли ключ, что у вас просто духу не хватит им воспользоваться. Кроме того, вы боитесь плесени на стенах, а у меня там все поросло плесенью, помните, я вам говорил?

Она. Это я говорила.

Он. Да? А про крыс тоже говорили?

Она.

Нету у вас крыс.

Он. А что у меня есть?

Она. Да, что у вас есть? Чем я могу поживиться до появления законных наследников?

Он. Думаю, вам очень понравится теплый пол на кухне, можете отодрать. Аккуратненько как-нибудь, чтоб не сильно в глаза бросалось. Вообще же, вы там не будете ничем живиться, вы там будете горевать.

Богиня Кали умиленноВокруг себя на всё глядит,И всё ей кажется бесценным,Всё душу томную живитПолу-мучительной отрадой.

Она. Что вы такое странное цитируете постоянно?

Он. Это «Онегин», я кроме него ничего не знаю.

Она. Ух ты, прямо предсмертная исповедь.

Он. То есть?

Она. Я думала вы всех наших классиков можете процитировать наизусть, как тогда про этих, про паяцев. Или это тоже «Онегин»?

Он. Разумеется. Он. Пушкин — наше всё.

Она.

А это точно не «Евгений Онегин», потому что там не было богини Кали, там была Татьяна.

Он. Разве? Память, должно быть, подводит. А вы мою эпитафию наизусть помните?

Она. Нет, у меня она на листе. Вот.

Он. Кабы это был не некролог, я был бы просто польщен, что девушка всюду с собой носит письмо ко мне.

Она. Но это некролог.

Он. Такие теперь пошли девушки. Читайте.

Она. Слушайте.

Есть люди, беспокойный дух которых не замолкает даже с остановкой их сердца.

Умер Будда, Сиддхартха Гаутама.

Есть люди, над которыми никогда не будет властен неумолимый бег солнца.

Умер Будда, Сиддхартха Гаутама.

Есть люди, через которых в наш мир смотрит светлая радость.

Умер Будда, Сиддхартха Гаутама.

Есть люди — и есть Будда, Сиддхартха Гаутама.

Существует только один язык, язык сердца — сказал Будда и умер.

Существует только одна религия, религия любви — сказал Будда и умер.

Существует только один Бог, Он вездесущ — сказал Будда и умер.

Будда умер.

Будда мертв.

Будды нет.

История всякого человека заканчивается с его смертью. Но со смертью великого человека начинается жизнь мифа о нем.

…Всё, пока это всё. Больше ничего не написала.

Он (смотрит на нее).…

Она. Ну?

Он. «Гамбургер — король любого питательного завтрака», — сказал Будда и умер.

Она. Вижу ведь, что понравилось. Зачем смеетесь?

Он. Да, правда, мне понравилось. Даже захотелось умереть. Но вас посадят в психушку, если вы с этим придете в газету.

Она. Какая мне радость в жизни без моего Будды.

Он. Вы согласны на психушку.