Подгоряне

В степи, на выпасе скота, на Ваньку накатывала охота попеть, В этом случае он уходил подальше от своих сверстников, угонял и собственную корову подальше от стада, куда-нибудь под деревья в глубине оврага. И там, прислонившись спиною к стволу ветлы или вяза, начинал петь. Вот тут-то бадица Василе и подкараулил его. Но чтобы не вспугнуть солиста, не стал обнаруживать себя. Пригласил одного парня из каларашского оркестра и уже вместе с ним продолжал охотиться за Ванюшкой. К краю оврага они подползали по-пластунски, как настоящие разведчики на войне, отправлявшиеся за "языком", Тут, у кромки, бадица Василе поднимал настораживающе руку, шептал: "Тс-с-с!.. Подождем, когда запоет!"

Но чертов сын не пел, будто догадывался, что его подслушивают. Не пел тогда, когда вокальные его данные мог по достоинству оценить специалист!

Однако руководитель оркестра по упрямству не хотел уступать дикому певуну, потому что продолжал держать в Кукоаре своего представителя с единственной целью: подслушать голос мальчишки. Не стоял в стороне от этого "мероприятия" и дедушка. Когда видел бадицу Василе с оркестрантом, начинал громко, саркастически хохотать. Не отказывал себе в удовольствии прокомментировать действия неудачливых охотников. Орал на все село:

— Эй, чего вы ползаете по оврагам?.. Не подковы ли от дохлых лошадей ищете?.. Другие цыгане подобрали их раньше вас!"

Бадица Василе, как известно, был черен как грач и вполне мог сойти за цыгана. Его же спутник был цыганом всамделишным, только волосы у него не черного, а огненно-рыжего цвета. А нос мог указать на происхождение вернее паспорта.

Терпение и труд все перетрут, гласит народная мудрость. Терпение вознаградило и наших ловцов: Ванюшка запел в своем уединении в момент, когда два взрослых дяди, затаив дыхание, лежали на краю оврага. Бедный бадица Василе!. Что с ним творилось, когда скрипач из знаменитого оркестра одобрил его выбор! Он готов был кувырком катиться на дно оврага, чтобы изловить там певуна. Но в это время и раздался предупреждающий клич товарищей пастушонка:

— Ванька, беги!.. Бадице Василе опять пришел за тобой!

Я поневоле должен был вмешаться в эту историю. Стал уговаривать мальца, чтобы он не удирал. Говорил ему, что ничего нет зазорного в том, что человек поет. Но и мои слова не возымели нужного действия: оставив свою корову на попечение дружков, Ванюшка скрылся в совхозном винограднике, как вспугнутый заяц. Лишь на короткий миг мы видели его сверкающие пятки — попробуй догони такого!-

Однако бадица Василе был не из тех, кто сдается на милость победителя.

Вечером он собрал в доме Георгия Негарэ всю окраину Кукоары. Пришли туда и руководители сельсовета: председатель, секретарь, словно бы решили провести тут свое очередное заседание. Заявился и дирижер совхозного духового оркестра. Меня приволокли туда чуть ли не силком, чтобы выставить в качестве "положительного примера".

— Вот, Ванюшка, — начал бадица Василе свою страстную речь, — посмотри на Тоадера!.. Человек десять лет учился в Москве, и ничего с ним не случилось!.. Не умер!.. Не бегал от людей, которые хотели ему добра!.. А ты… видишь, какой ты?., не хочешь учиться. Калараш ведь не за тыщу верст от нашего села, до него рукой подать… в любой день можешь прибежать домой к своим маме и дедушке!.. Эх, дуралей ты, дуралей!.. Упираешься, как козел на ярмарке! Государство тебя оденет, обует, кормить будет бесплатно и научит уму-разуму! — Дадут тебе поначалу малюсенькую скрипку, и будешь пиликать да подпевать себе потихоньку!..

Бадица Василе принес и свой баян с упругими, незаигранными мехами.

— Бери его, Ванюша!!! Дарю тебе!.. Он мне ни к чему с одной-то рукой. А струмент хороший. Новенький, как только что с фабрики. Мне прислали его с Донбасса сыновья… Бери, бери!

Ванюшка взял и покраснел, как жених, которого заставляли поцеловать избранницу. Гладил дрожащими пальцами клавиши баяна. Краем глаза посматривал то на одного, то на другого гостя. Чаще всего — на свою мать, Веронику, и на дедушку, как бы ища у них защиты, спрашивая одновременно: не на свою ли погибель он запел там, в овраге?

Художественный руководитель совхозного духового оркестра взял баян из рук Ванюшки, пробежал натренированными пальцами по его клавишам, выдал несколько разных мелодий, а затем заиграл вальс Иоганна Штрауса "Голубой Дунай". Вальс распрямил складки на лицах взрослых, лица эти посветлели, сделались теплей и мягче. Растроганная до слез дивной мелодией, Вероника сказала дрогнувшим голосом:

— Иди уж, сатаненок!.. Зачем мучаешь добрых людей!

— Не пойду!.. Сказал — не пойду, и не пойду!-

— Конечное дело — какая же коза добровольно пойдет на базар! — Георгий Негарэ стоял посреди избы с кувшином в руках, угощал собравшихся и какое-то время не вмешивался в разговор. А теперь заговорил и он. — Я, Ванюшка, засуну тебя в мешок и сам отнесу в каларашскую музыкальную школу. Завяжу тебе глаза и отнесу так, чтоб ты не нашел дороги обратно. Понял?

— А кто тебе будет пасти корову? — воскликнул смышленый мальчишка.