Подёнка

У империи Эллиндера имелись проблемы, но Джессика тут ни при чем. И МакЮэн тоже. Надо действовать кружным путем. Прист взял трубку. Пора запустить козла в огород.

– Коммутатор, – сказал гнусавый голос.

Прист не колебался.

– Ди Окленд, пожалуйста.

– Заместителя комиссара Окленд?

– Разве у вас две Ди Окленд?

– Я соединю вас с ее личным секретарем.

Пауза. В трубке слышались щелчки и другие телефонные шумы.

– Миранда Коулмен, – сказал еще один женский голос, более высокий, чем первый.

– Я бы хотел поговорить с Ди Окленд.

– С заместителем комиссара Окленд?

– У вас что, дв… Впрочем, нет, ничего. Вы можете просто соединить меня с ней?

– Она сейчас на рабочем совещании.

– Скажите ей, что это капитан Кёрк.

Голос секретарши зазвучал менее уверенно.

– Капитан Кё…

– Кёрк. Капитан Кёрк, – любезно подсказал Прист.

Пауза.

– Подождите минутку.

Еще одна пауза, на этот раз длинная. Три минуты шестнадцать секунд, заполненные классической музыкой. Чайковский. «Лебединое озеро». Странный выбор, который показался Присту еще более странным, поскольку в музыку Чайковского время от времени вклинивались отрывки анонимных звонков в полицию, поступивших от свидетелей преступлений.

Наконец-то.

– Что тебе надо, Чарли? – проворчала бывшая жена Приста.

У нее необыкновенно низкий голос.

– Привет, Ди. Как приятно пообщаться с тобой снова спустя столько лет. Судя по всему, курить ты так и не бросила, хотя мы с тобой и обсуждали это еще в две тысячи восьмом.

– Что тебе надо?

– Отзови МакЮэна. Мне надо разгрести кое-какое дерьмо, а он то и дело крадет у меня лопату.

Бывшая жена рассмеялась. Когда-то, давным-давно, Присту нравился этот смех. Его хрипотца казалась ему сексуальной, грудное звучание – интригующим, этот смех обещал ему прекрасное будущее, сулил утешение. Теперь же его звук был для него все равно что царапание ногтями по классной доске.

– Инспектор МакЮэн прекрасно выполняет свою роль, Чарли. – Ди произносила слова так медленно, чуть ли не по слогам, будто она уверена, что иначе он их не поймет.

Ты не утратила ни капли своего прежнего обаяния, лейтенант Ухура [11].

Она начала громко возмущаться ему в ухо, как в старые добрые времена.

– Этот звонок вообще противоречит правилам процедуры, и тебе отлично известно, что твоя просьба не будет удовлетворена. Если тебе больше нечего сказать…

– МакЮэн – самодовольный дурак, Ди, и мы оба это знаем. Он неправильно квалифицировал смерть Рена. Это никакое не самоубийство.

– Хватит, Чарли.

– Послушай, Ди…

– Нет, это ты меня послушай. Ты сорвал меня с совещания, а его участники сидят вокруг прозрачной доски, на которой вывешены фотографии твоей безобразной рожи рядом с рожами множества других непотребных личностей. В деле об убийстве Майлза Эллиндера ты являешься лицом, находящимся в оперативной разработке, черт бы тебя побрал, и хрена с два я стану мешать МакЮэну и его людям, когда они будут рвать тебя в клочья.

– Может, тебе стоит рассказать своим новым дружкам о нашем недолгом, но незабываемом браке?

– Отвали, Чарли.

– Ди, я лишь прошу тебя о небольшой поблажке, только и всего. Ведь за тобой должок.

– Я ничего тебе не должна, Чарли.

Когда она повесила трубку, в комнате наступила гробовая тишина.

Прист постучал в дверь кабинета Солли и начал ждать. Интересно, сколько найдется таких работодателей, которые стучат и терпеливо ждут под дверью своих собственных сотрудников? Наверное, очень немного, но ведь немного и тех, кто вообще согласится рассмотреть вопрос о найме на работу бухгалтера с обсессивно-компульсивным расстройством личности, не говоря уже о том, чтобы потакать его навязчивым идеям.

Через какое-то время дверь отворилась, и Присту позволили войти. Он подошел прямиком к письменному столу, на котором не было абсолютно никаких бумаг или принадлежностей, обычно ассоциирующихся с офисом, и сел на стул, постаравшись ни на дюйм не сдвинуть его за пределы бороздок, которые он уже продавил в ковре.