Подкова на счастье

  -- Как это? - Тим моргнул. - Правда?

  -- Правда, - кивнул Тим и, поглаживая конскую голову, помолчал. - Ес-

   ли хочешь, слушай. Я расскажу...

   ... - Поэтому ты - Зимний? - спросил Тим. Олег кивнул. - А на са-мом деле как...

  -- Значит, ты ещё не понял, - Олег, присев, поднял конское копыто и

   начал осматривать его. - Я и есть

на самом деле Зимний. А всё оста-льное ерунда. Это не моё было имя и не моя фамилия.

  -- А тебе это ну... не странно? - решился спросить Тим.

  -- Что? Имя с фамилией? - усмехнулся Олег.

  -- Нет... Ну, вся жизнь тут вообще.

  -- А что тут странного? Это не тюрьма и не скит. Хочешь - живи,

   не хочешь - переводись куда хочешь или вообще уходи...

  -- Не тюрьма и не чего? - не понял Тим.

  -- Скит, - Олег засмеялся. - Ну, это место. Где монахи-отшельники

   живут, богу молятся и думают, что вымолят себе рай.

  -- А ты в бога не веришь? - продолжал спрашивать Тим.

  -- Верю, - сказал Олег. - Всегда верил, только... - он встал и, поло-

   жив руку на конскую холку (Карьер благодарно фыркнул), посмотрел в глаза Тиму. - Только в нашего бога. Бога воинских дружин, которому не молятся на коленках. Я и раньше так думал, а тут просто увидел, что я не один такой.

  -- Ты язычник, что ли? - добивался ясности Тим.

  -- Я русский, - улыбнулся Олег. - Воин и работник.

  -- Слушай, - Тим сел на край конской поилки и почти с недоверием по-

   смотрел на своего ровесника. - Неужели тебе не было страшно? Я не про то, что там украсть и всё такое... Вообще. С конём, неизвестно куда...

   Олег задумался, селя рядом. Потом тряхнул головой:

  -- Посмотри, что покажу, - сказал он, кладя ладонь на холку Карьера. -

   Пошли наружу, там удобнее.

   Заинтригованный Тим вышел следом. Олег сбросил рубашку, ос-тавшись в одних штанах и быстрым движением - без седла и без узды - буквально взлетел на спину Карьера. Что-то шепнул ему на ухо, пох-лопал по шее и, толкнув пятками, пустил по кругу небольшого конско-

43.

   го дворика. Тим заметил, что кони в деннике выставили наружу голо-вы и покачивали ими, словно одобрительно кивали.