Подкрутка

– Ну да. – Колесики в мозгу начали тихо вращаться. – Обычно я не занимаюсь этой рубрикой. На самом деле я пишу о спорте. Это моя тема. – Тема. Не забывать про журналистский жаргон. – Но Таня – мой босс – решила, что кто-то должен написать в колонку «Стиль жизни». А когда Дженнифер заболела, работа досталась мне. Мы хотим написать о местных художниках – живописцах, скульпторах… – Он не мог вспомнить, какие еще бывают художники, и замолчал. – В общем, будет неплохо, если вы объясните, в чем заключается ваша работа.

– Мое творчество посвящено пространству и концепциям. Его цель – создание атмосферы.

Майрон кивнул:

– Понимаю.

– Я не занимаюсь живописью в классическом смысле. Мои замыслы идут гораздо дальше. Это новая эволюционная ступень искусства.

– Ясно.

– В этой инсталляции все имеет смысл. Место, где я поставила диван. Текстура ковра. Цвет стен. То, как солнце падает в комнату из окон. Все вместе создает особенный настрой.

О Боже! Майрон указал на «произведение искусства»:

– И как продаются такие веши?

Женщина нахмурилась:

– Они не продаются.

– Простите?

– Искусство не имеет отношения к деньгам, мистер Уорли. Настоящие художники не думают о стоимости своих произведений. Только поденщики заботятся об этом.

Ну да, поденщики вроде Микеланджело и Леонардо да Винчи.

– Но что вы с этим делаете? – поинтересовался Майрон. – Просто оставляете все так в комнате?

– Нет. Меняю композицию. Включаю в нее новые предметы.

– А старое исчезает?

Фрэнсин покачала головой:

– Искусство не должно быть застывшим. Наша жизнь не вечна. Работы художника так же динамичны, как реальность.

Вот как.

– Как называется данное направление?

– Искусство инсталляции. Но мы не любим вешать ярлыки.

– Как давно вы занимаетесь… э-э-э… инсталляциями?

– Я два года обучалась в Нью-Йоркском институте искусств.

Майрон постарался сохранить невозмутимый вид.

– А что, для этого надо обучаться?

– Да. Это очень престижная программа.

Ага, не меньше, чем курсы по ремонту телевизоров.

Они вернулись в гостиную, и Майрон сел на диван. Мягкий. Тоже может быть искусством. Он подождал, когда ему предложат печенье. Тоже может оказаться искусством.

– Вам не очень понравилось?

Майрон пожал плечами:

– Ну, если бы вы добавили покерный стол и боксерские перчатки…

Женщина засмеялась. Мистер Скромник выдает очередную шутку.

– Спасибо за честность, – произнесла она.

– Давайте сменим тему, – предложил Майрон. – Как насчет личной жизни Фрэнсин Реннарт?

Агент Болитар вышел на тропу войны.

Она нахмурилась и проговорила:

– Ладно, спрашивайте.

– Вы замужем?

– Нет. – Ответ прозвучал как захлопнувшаяся дверь.

– В разводе?

– Нет.

Агент Болитар в восторге от коротких реплик.

– Очевидно, детей тоже нет.

– Есть сын.

– Сколько ему?

– Семнадцать. Зовут Ларри.

Всего на год старше Чэда Колдрена. Интересно.

– Ларри Реннарт?

– Да.

– В какую он ходит школу?

– В Манаскуан-Хай, это рядом. Скоро закончит последний класс.

– Мило, – пробормотал Майрон, пережевывая во рту печенье. – Может, мне и у него взять интервью?

– У моего сына?

– Конечно. Будет здорово, если он расскажет, как любит и поддерживает мать, как ему нравится, что она делает, – что-нибудь в этом роде.

Агент Болитар выжимает слезу.

– Его нет дома.

– Правда?

Он ждал продолжения. Тишина.

– Где же Ларри? Он остался с отцом?

– Его отец мертв.

Наконец-то. Началось самое интересное.

– Ох, простите, мне очень жаль… я никак не думал… вы так молоды… Мне и в голову не пришло, что…

Агент Болитар в роли де Ниро.

– Все в порядке, – произнесла Фрэнсин Реннарт.

– Мне очень неловко.

– Пустяки.

– Давно вы овдовели?

Она склонила голову:

– Почему вы спрашиваете?

– Истоки, – объяснил Майрон.

– Истоки?

– Да. Истоки, оказавшие влияние на ваше формирование как художника. Я хочу понять, как факт вдовства сказывается на вас и вашем творчестве.

Агент Болитар и его психоанализ.

– Я овдовела недавно.

Майрон кивнул на «студию»:

– Значит, когда вы создавали эту работу, смерть мужа как-то присутствовала в ваших мыслях? Может, она повлияла на цвет мусорных корзин? Или на то, как вы складывали ковер?

– Вряд ли.

– Как умер ваш муж?

– Но почему вы…

– Опять же мне это кажется важным для понимания того, что хотел выразить художник. Это был несчастный случай? То, что заставило вас задуматься о превратностях судьбы? Или он скончался после продолжительной болезни? Видеть, как ваш близкий страдает от…

– Он покончил с собой.

Майрон помрачнел.

– О, простите, – пробормотал он.

Дыхание Фрэнсин стало неровным, почти судорожным. Майрону вдруг стало стыдно. «Эй, полегче, – сказал он себе. – Подумай не только о Чэде Колдрене, но и об этой женщине – ей тоже пришлось страдать. Человек являлся ее мужем. Она его любила, жила с ним, связала с ним свою судьбу, родила от него сына».

И после всего этого он предпочел лишить себя жизни, чем провести ее вместе с женой.