Подлинная история РСДРП–РКПб–ВКПб. Краткий курс. Без умолчаний и фальсификаций

В эти же дни будущий властитель огромного государства обратился к члену думской социал-демократической фракции, большевику и по совместительству агенту Департамента полиции, Роману Малиновскому: «.Здравствуй, друг. Неловко как-то писать, но приходится. Кажется, никогда не переживал такого ужасного положения. Деньги все вышли, начался какой-то подозрительный кашель в связи с усилившимися морозами (37 градусов холода), общее состояние болезненное, нет запасов ни хлеба, ни сахару, ни мяса, ни керосина (все деньги ушли на очередные расходы и одеяние с обувью). А без запасов здесь все дорого: хлеб ржаной 4 коп. фунт, керосин 15 коп., мясо 18 коп., сахар 25 коп. Нужно молоко, нужны дрова, но… деньги, нет денег, друг. Я не знаю, как проведу зиму в таком состоянии… У меня нет богатых родственников или знакомых, мне положительно не к кому обратиться, и я обращаюсь к тебе, да не только к тебе – и к Петровскому, и к Бадаеву. Передай мою просьбу Чхеидзе (идейному противнику. – Авт.) и скажи, что и его также прошу принять близко к сердцу мою просьбу, прошу его не только как земляка, но главным образом как председателя фракции (единая социал-демократическая фракция в IV Думе существовала до ноября 1913 г., а затем разделилась на две: меньшевиков и большевиков. Сталин, естественно, об этом еще не знал. – Авт.).

Понимаю, что всем вам, а тебе особенно, некогда, нет времени, но, черт меня подери, не к кому больше обращаться. А околеть здесь, не написав даже одного письма тебе, не хочется. Дело это надо устроить сегодня же и деньги переслать по телеграфу, потому что ждать дальше – значит голодать, а я и так истощен и болен. Ну-с, жду от тебя просимого и крепко жму руку, целую, черт меня дери. Неужели мне суждено здесь прозябать четыре года? Твой Иосиф»[323].

Такие же письма с просьбой о деньгах и с жалобами, что он получил лишь 70 руб. (среднемесячная зарплата рабочего в это время составляла около 30 руб., а минимальная продуктовая корзина в Петербурге стоила 7 руб. 50 коп. – Авт.),

Иосиф Джугашвили направил в декабре Г. Е. Зиновьеву за границу и в Петербург будущему тестю С. Я. Аллилуеву. Кстати, в связи с получением в январе 1914 г. переводов на 85 руб. Джугашвили согласно правилам был лишен права на получение казенного пособия на период февраля-июля 1914 г. В начале февраля ему поступил еще один перевод – на 50 руб.[324]

Но поскольку начальство постоянно получало оперативные данные о подготовке побега Джугашвили и Свердлова, их в марте 1914 г. перевели в станок Курейка, находившийся на 200 км севернее Полярного круга. Здесь было всего восемь домов и 67 жителей. Естественно, что два идейно близких человека поселились в одном доме. Но вскоре между ними возникли конфликты. Меньше чем через месяц они разъехались по разным квартирам. В конце июня 1914 г., вспоминая об этом, Я. М. Свердлов писал жене К. Т. Новгородцевой: «Со своим товарищем мы не сошлись характером и почти не видимся, не ходим друг к другу». Насколько конфликт был тяжелым для Свердлова, говорит то, что в очередном письме жене 16 ноября 1914 г. он вновь повторил: «Ты же знаешь, родная, в каких гнусных условиях я жил в Курейке. Товарищ, с которым мы были там, оказался в личном отношении таким, что мы не разговаривали и не виделись»[325]

.

Причины конфликта крылись в различном отношении к обязанностям в быту. Еще 22 марта, т. е. через неделю после начала пребывания под одной крышей, Свердлов писал жене: «Нас двое. Со мною грузин Джугашвили, старый знакомый, с которым мы встречались в ссылке, другой. Парень хороший, но слишком большой индивидуалист в обыденной жизни»[326].

По воспоминаниям питерского рабочего Бориса Иванова, ссыльного большевика, подружившегося со Свердловым, И. В. Джугашвили пытался переложить на товарища все заботы по дому: пилку и колку дров, топку печи, приготовление обеда, мытье посуды, уборку комнаты и т. п. Доходило до того, что Коба (партийная кличка Сталина. – Авт.)

ставил тарелки с остатками пищи на пол, чтобы пес вылизал посуду[327].

В Курейке у Сталина завязались также интимные отношения с 14-летней Лидией Перепрыгиной. Первый их ребенок умер, а затем родился сын Александр. У Лидии было пять братьев, и, возможно, Сталину пришлось дать обещание жениться на девушке. Но впоследствии будущий вождь уехал и навсегда забыл об этой истории. Лидия вышла замуж за местного крестьянина Давыдова, который усыновил мальчика. К 1956 г. Александр был майором Советской Армии[328].