Подлодки адмирала Макарова

— Вечный двигатель противоречит законам механики. Мореходную подводную лодку никто и не мог соорудить, пока пытливый ум не изобрел компактной машины, электромоторов, динамо и пригодных к зарядке батарей. Американцы могут ее создать на основе прожекта Олститта. Но Соединенные Штаты ни с кем ближайшие лет десять воевать не намерены. Для защиты берегов оставшийся флот даже избыточен. В России иначе. На Черном море турецкий флот. Османы строят броненосные корабли. Русским не положено по условиям мира с Англией и Францией. Субмарины можно в Питере собирать да по железной дороге возить. Две недели — и они в Севастополе.

— Вот что, Александр Маврикиевич. Сыну моего любезного друга в благом деле отказать не могу. Однако огорчить должен — не в моих правах сие. Выделение средств из казны да мощностей на наших верфях, военными заказами занятых, надлежит решать великому князю Константину Николаевичу. Но пред тем, как аудиенцию устраивать, вам потребно ситуацию в империи лучше узнать. Ведомо ли вам, что казна отпустила сто сорок тысяч рублей на духовую потайную лодку фотографа Александровского?

— Духовую — значит от сжатого воздуха?

— Точно так.

Берг торопливо перелистал газетные вырезки.

— Тупиковый путь. Вот, французы пробовали. Семь миль — предельный запас хода. Дальше хоть парус поднимай.

Федор Петрович развел руками.

— Не вздумайте сию глупость произнести при генерал-адмирале. Он лично духовой прожект одобрил к финансированию, Государю доложил. Хотите в дураках его выставить?

— Негоже. Что посоветуете?

— Не торопиться, сударь. Осмотритесь. Ваш иностранный компаньон — зело правильный маневр. Не отпирайтесь, я сразу разгадал ваш кунштюк. Увы, проходимцу из Западной Европы или из-за океана верят куда охотнее, чем нам, германцам, верой и правдой поколениями служащим русскому престолу. Хоть в Пруссию беги и оттуда вещай, дабы Государь услышал.

— Господин адмирал, говорят, нынешний император более к прогрессу склонен? Отмена крепостничества, реформа флота, суд присяжных…

— Так-то оно так. Но Россия — беспримерно тяжелая глыба. Кабы сдвинуть ее, одного царского веления мало. Ступайте-ка вы к Никандру Ильичу. Он батюшку вашего помнит да и моей протекции не откажет.

Литке опустил перо в бронзовую чернильницу и каллиграфическим почерком написал пару рекомендательных фраз на отличной бумаге с вензелем академии. Спрятав письмо в папку, а ее в саквояж, Берг подумал: быть может, с этого листка начался практический путь к российскому подводному флоту. Или к повторному провалу на флоте самого Берга. Время покажет.

Теплый и сырой июньский ветер на Кадетской набережной чуть не унес широкополую ковбойскую шляпу Джона. Над его деловым костюмом она смотрелась непривычно и даже нелепо. Тем не менее, стетсон придавал американцу подчеркнуто иностранный вид, что от него и требовалось.

На противоположной стороне Невы в небо вонзался золоченый шпиль Адмиралтейства. Александр помнил времена кадетской юности, когда там действовала верфь. Ныне центр столицы окончательно превратился в капитанский мостик империи. Лишь река трудится, как и прежде. В отличие от полноводных американских водных артерий Нева и Невская губа — заповедник мелкого и плоскодонного флота. Восточнее Кроншлота глубины маленькие, редко где более двух-трех саженей. В середине дня по мелким речным волнам терпеливо пыхтели короткие закопченные буксиры, перетаскивая баржи, неторопливо скользили лодочки с малыми парусами. Сновали гребные баркасы. Мышечная сила людей в пронизанном каналами городе обходилась дешевле лошадиной.

— Джон, здесь близко. Ловить извозчика не стоит.

Они пересекли реку по плашкоутному мосту. Настил, опиравшийся на лодочные корпуса, мягко раскачивался. Александр тем временем убедил спутника срочно начинать учить русский язык.

— Мы направляемся к кавторангу Зеленому. Он — главный редактор «Морского сборника» и весьма осведомленный в русских морских делах человек. Всего не расскажет, надобно множество материалов пересмотреть, что в редакции накопилось. Он же доступ к документам имеет, которые не для посторонних глаз. Одному мне трудно. Без русского языка ты разве что шлюх сможешь снять да в кабаке напиться.

— О'кей, босс. А уголек?

— Ему тоже придется. Держать меня при Томе переводчиком — большая роскошь.

Никандр Ильич Зеленой, сухопутный моряк, давно не ходивший в морские походы, сделал для русского флота, гидрографии и картографии больше, чем иные капитаны, ступавшие на земную твердь лишь в портах. Он без церемоний принял сына адмирала Берга, по-английски поздоровался с Джоном и пообещал полное содействие.