Подмастерье Элвин

Ободрения вышли несколько неуверенными. Местные зеваки никогда не видели, чтобы Бездельник Финк кричал от боли или чего-то боялся. Причем сейчас он не особенно скрывал свои чувства. И только Эл знал почему. Только Эл знал, что Бездельник Финк ни разу в жизни не испытывал такой боли и не проливал собственной крови ни в одной драке. Сколько раз он ломал носы другим людям и смеялся над их страданиями — смеяться легко, когда не знаешь, что испытывает твой соперник. Теперь он это узнал. Вся беда в том, что узнал он это только сейчас, тогда как все остальные учились тому же лет в шесть — вот и вел он себя прямо как шестилетний пацан. Он не плакал, нет. Он скулил.

На какую-то секунду Элвину показалось, что поединок закончен. Но боль и страх Финка вскоре переросли в ярость, и речная крыса снова кинулась в бой. Может, он и познал боль, но осторожности не научился.

Поэтому потребовалось всего несколько захватов, пара приемов, чтобы уложить Финка на землю. Каким бы испуганным и растерянным Финк ни был, он все равно оставался самым сильным мужчиной, с которым когда-либо доводилось бороться Элвину. До битвы с Финком Элвину не выпадало возможности узнать предел собственных сил, ни разу он не попадал в лапы настолько могучего соперника. Однако это наконец случилось, и он довольно быстро обнаружил, что валяется в густой пыли, которая лезет в рот и в нос, мешая дышать. Жаркое дыхание Финка обдавало лицо Элвина, который очутился внизу, придавленный тушей речной крысы. Элвин молотил коленями, бил и хватал руками, месил ногами пыль, пытаясь опереться на что-нибудь, чтобы перевернуться.

В конце концов Финка подвела неопытность, незнание собственной слабости. Поскольку ему никогда не ломали костей, Финк не умел обращаться с ногами, просто не научился вовремя убирать их, чтобы противник не придавил их и не сломал. Когда Элвин наконец вырвался и, шатаясь, поднялся, Финк тоже перевернулся на спину, и на какое-то мгновение ноги его легли одна на другую, словно приглашая. Элвин даже не думал — подпрыгнув в воздух, он всем весом обрушился на верхнюю ногу Финка, придавливая ее к земле, так что кости прогнулись как лук. В воздухе раздался громкий, леденящий хруст — то сломалась не только верхняя нога, но и нижняя вместе с ней. Финк закричал, как ребенок, упавший в огонь.

Пыл схватки мигом улетучился, и Элвин понял, что натворил. Да, конечно, он победил — нет такого человека в мире, который продолжал бы драться с переломанными ногами. Но Элвин не глядя определил — вернее глядя, но не настоящими глазами, — что переломы оказались сложными, исцелить их будет очень и очень непросто. Кроме того, Финк был уже не молод, во всяком случае мальчиком он не казался. Если переломы и заживут, в лучшем случае он на всю жизнь останется хромым, а в худшем — вообще ходить не сможет. С его существованием покончено. Кроме того, за долгие годы он нажил себе немало врагов. Как они поступят, обнаружив его искалеченным, изничтоженным? Сколько он проживет?

Поэтому Элвин опустился на землю рядом с корчащимся Бездельником Финком — правильнее будет сказать, его верхняя половина корчилась, ведь ногами он старался вообще не шевелить, — и прикоснулся к его ногам. Почувствовав ладонями тело Финка, пусть даже сквозь ткань штанов, Элвин без труда проник под кожу. Несколько мгновений работы — и кости снова срослись. Все, больше ничего делать нельзя: отеки, порванные мускулы, кровотечение — это должно остаться, иначе Финк поднимется и снова нападет на него.

Он отдернул руки и отступил от Финка. Речные крысы сразу облепили падшего героя.

— Ноги переломаны? — поинтересовался крикун.

— Да нет вроде, — пожал плечами Элвин.

— Они раскрошены в кусочки! — скулил Финк.

К тому времени другой человек закатывал его штанину. Наткнувшись на синяк, он попытался прощупать кость, но Финк завизжал и отпрянул.

— Не трожь!

— По-моему, все нормально, — подтвердил человек.

— Посмотрите, как он двигает ногами. Они не сломаны.

И правда, теперь Финк извивался не только верхней половиной тела — ноги его точно так же колотились о землю.

Кто-то помог Финку встать. Финк зашатался, чуть не упал, но удержался, оперевшись о крикуна и размазывая по рубашке приятеля текущую из носа кровь. Остальные отпрянули.

— Как ребенок малый, — пробормотал кто-то.

— Скулит, как щенок.

— Большой ребенок.

— Одно слово, пацан.

Послышались смешки.