Подмена

Я кивал и молча шел за ней по туннелю в главный вестибюль, а оттуда в огромный зал с высоким потолком и лужами воды на полу.

Сейчас вся комната была заполнена болтающими и смеющимися людьми. Некоторые играли на скрипках и виолончелях, в дальнем углу девушка с длинными кудрявыми волосами настраивала арфу, но большинство просто стояли группками и выглядели на удивление довольными жизнью. На полу блестели лужи, пестрели кучи ярких осенних листьев.

Морриган сидела возле одного из темных озер. Сняв ботинки и носки, она с удовольствием болтала ногами в воде. Присмотревшись, я увидел, что она играет с бумажным корабликом, гоняя его по воде прутиком.

Карлина положила руку мне на плечо.

— Посиди тут. Сейчас я попрошу Джанис принести тебе боярышника, и мы быстренько приведем тебя в порядок.

Выбрав сухое место, я опустился на пол и привалился спиной к стене. Способность дышать ко мне вернулась, и это было замечательно, но я ужасно устал.

Морриган обернулась и увидела меня. Она вскочила, бросилась бегом через весь зал и вскарабкалась ко мне на ноги, смешно поерзав мокрыми пятками по отворотам моих джинсов.

Звонко чмокнув меня в щеку, девочка свернулась клубочком на моих коленях и стала смотреть на толпу. Я устроился у стены поудобнее, Морриган обвила меня руками за шею. Меня все еще знобило, ведь я промок до нитки, а она была на удивление теплой.

Несколько мертвых девиц обступили лужу, оставленную Морриган, и со смехом пытались столкнуть друг друга в воду. Розовая крошка, которую я видел на вечеринке, промчалась мимо них в своем пышном принцессином платьице, размахивая волшебной палочкой.

Из другого пруда, чуть дальше, медленно, в зловещем молчании, всплывала синеликая девушка. Волосы у нее были бледно-зеленого оттенка плесени, а нос уже начал прогнивать в нескольких местах.

Морриган обхватила ладошками мое лицо.

— Скажи, ты собой доволен? Ведь у тебя — и у остальных музыкантов — все получилось, вы доставили всем столько радости!

Я не знал, что на это ответить. Было немного неловко чувствовать свой личный вклад в купание полуразложившихся девушек.

Морриган положила головку мне на плечо.

— Они счастливы, — сказала она. — Выступление прошло успешно, а значит, теперь все радуются!

Стоявшая в сторонке девица в рваной пышной юбке с фижмами и с облезшей кожей на ключицах подняла над головой бокал. Волосы у нее были заплетены в косы и короной уложены вокруг головы, фижмы, как и кости, просвечивали сквозь истлевшую ткань юбки.

— Будь проклят Дом Мучений! Да падет гнев Господень на ведьму, пусть она сгниет, как падаль!

Эти слова были встречены смехом и визгом, девицы стали подбрасывать в воздух охапки багровых и оранжевых листьев, все звонко хлопали в ладоши.

— Пусть сгниет, пусть сгниет! — хором распевали они. — Пусть сгниет в Доме Мучений!

Я непонимающе улыбнулся, глядя, как они орут и пляшут, но Морриган только вздохнула, нервно теребя свой прутик.

— Дом чего? — переспросил я. — О чем они говорят?

— На самом деле, надо говорить Дом Мистерий, — ответила Морриган. — Так называется владение моей сестрицы, о котором все должны отзываться с почтением. А вместо этого девочки насмехаются и соревнуются в остроумии, но это потому, что они боятся.

— Почему же они боятся твою сестру?

— Потому что она внушает страх. — Голова Морриган тяжело легла мне на плечо, она зашептала, прикрывшись ладошкой: — Честно говоря, я сама ее боюсь.

Тут я увидел Джанис, пробиравшуюся к нам сквозь толпу. Она по-прежнему была босиком, но сменила старинные ползунки на платье — или просто натянула его поверх.

Волосы Джанис высоко зачесала кверху, а в руках держала широкий расписной веер. Вид у нее был всклокоченный и заспанный, как будто ее подняли с постели. Я сразу обратил внимание, что бутылочка, которую она несла, была намного больше прежних пузырьков и флакончиков.

— Вот, это тебе для безумных ночей и рукоплещущих толп, — сказала Джанис, протягивая мне бутыль. — Короче, пусть твоя гитара и дальше служит доброму делу. А ты, — грозно шикнула она на Морриган, — брысь от него, дай человеку отдышаться!

Морриган торопливо потрепала меня по щеке. Потом спрыгнула с моих коленей и пошлепала к своему озеру и оставленному там кораблику.

— Поправляйся! — крикнула она мне, обернувшись, и помахала своим прутиком.

Я сколупнул крышечку с бутылки и сделал большой глоток.

Облегчение было настолько явным, что Джанис рассмеялась.

— А вот если бы ты жил с нами, как нормальный уродец, с тобой бы такого не случалось!

К нам подошли Лютер и Карлина. Они держались за руки, прижимаясь друг к другу.

Джанис покачала головой, глядя на них.

— Слушайте, может, попробуете уговорить его? Подумать только, живет наверху, в городе, как местный!

Лютер поднял брови.

— Да я сам не понимаю! Чего там хорошего? Одни сложности, неприятности. Ты такой же ненормальный, как этот чокнутый Кори!

Я оцепенел.

— Келлан Кори? Тот, что из музыкального магазина на Хановер-стрит?

Лютер кивнул.

— Он был странным типом. Думал, что сможет жить наверху, если будет принимать тонизирующие средства и ладить с местными! И чем все закончилось?