Подмена

Рывок назад, я снова стою прямо, вжатая в Его грудь намертво, пока Его бедра продолжают резкие, размашистые движения. Рука, державшая мою талию, перемещается к лобку, а вторая, отпустив волосы, властно сжимает грудь. Сильные, грубые пальцы трут мой клитор, то нажимая почти до боли, то едва постукивая по нервным окончаниям. И я, захлебнувшись хрипом, вцепляюсь в Его кисть, умоляя прекратить. Ни за что на свете я не смогу кончить так быстро снова, да еще после испытанного только что. Но ему плевать на мою уверенность, Его рука — как из живого подвижного камня, и все мои попытки оторвать ее от себя или хотя бы замедлить, абсолютно тщетны. Но эта борьба за остатки себя что-то делает со мной. И я в считанные секунды опять оказываюсь балансирующей почти на самой грани невыносимого наслаждения и сдаюсь.

— Ну, вот и все! — звучит неприкрытым торжеством шепот, кажется, прямо у меня в голове, а вслед за ним следуют несколько сокрушительных толчков, мгновенно превращающих мое «почти» в безнадежное падение в бездну чистейшего экстаза и Его долгий протяжный стон.

Этот звук наполнен таким первобытным, практически животным удовлетворением, что, пропуская его через себя, я ощущаю новую волну всепроникающего удовольствия, совершенно иную, чем до этого, но от этого нисколько не меньшую. Какое-то время я глуха и нахожусь нигде, не осознавая своего положения в пространстве. А потом в это блаженное, окутывающее меня со всех сторон ничто пробивается противный навязчивый звук. И спустя мгновенье я вздрагиваю, потому что одномоментно лишаюсь всего — тепла, Его присутствия в моем теле, запаха, звуков, даже этого мерзкого, все разрушившего писка. Краткая вспышка тусклого света, порыв холодного воздуха на моей еще разгоряченной и влажной коже, щелчок замка… и я остаюсь одна. Ноги окончательно предают меня и, пошатнувшись, сползаю по стене, пытаясь хоть как-то уместить в голове то, что случилось сейчас. Нет, не само случилось. Я это спровоцировала и позволила случиться. И вот сижу теперь на полу собственной прихожей с голой задницей, трясущаяся, истощенная до предела, удовлетворенная, как никогда в жизни, откровенно использованная и отброшенная, как вещь. Безумный итог чокнутого дня.

Глава 12