Подмена

Манеры Никиты почти безупречны, не считая одной мелочи. У него очень часто звонит телефон, который он никогда не отключает, ссылаясь на рабочую необходимость. Вот и сейчас его рассказ о сафари и поездке с друзьями на слонах прерван пронзительной мелодией гаджета.

— Вы простите меня, Аннушка? — взглянув на экран, он подорвался с места. — Доверяю вашему вкусу сделать наш заказ, если официант подойдет в мое отсутствие.

Я молча кивнула, размышляя, а не уйти ли мне вообще по-английски. Но тут же одернула себя. Никита прямо образец тех парней, с которыми я раньше встречалась. Так что я однозначно решила дать себе и ему время в надежде на то, что притяжение хоть какое-то, но возникнет.

Прошло уже больше пяти минут, и симпатичный юноша в униформе подошел к нашему столику, чтобы принять заказ. Я огляделась в поисках своего спутника и едва не подпрыгнула, увидев Григория, шагающего по залу ресторана ко мне с таким видом, что попавшиеся ему на дороге незадачливые посетители буквально шарахнулись в разные стороны с его пути, хотя он даже не взглянул на них. Мое сердце будто кто-то безжалостно стиснул в грубом кулаке, вызывая этим удушье и головокружение, а потом резко отпустил, и вся кровь одномоментно хлынула в мозг. В ушах зародился странный звук, похожий на низкое гудение, которое становилось все выше и пронзительней с каждым шагом приближающегося ко мне мужчины, пока не стал противным свистом. Остановившись у стола, Григорий что-то сказал, но я словно оглохла и наблюдала лишь безмолвное движение его губ.

— Что? — тряхнула головой, желая сбросить накрывшую меня оглушающую пелену.

— Я спросил, как поживаешь, Аня? — Вот ведь зараза! Лучше бы оставалась оглушенной. Этот голос как сокрушительный таран, с первого слова разносящий в пыль иллюзорную стену моего спокойствия.

Взглянув на стул, на котором сидел Никита, Григорий выдвинул другой и уселся рядом. Я едва не закусила губу до крови. Не нужно ему быть так близко ко мне. Ощущая неожиданно возникший недостаток кислорода и дрожь в руках, я положила раскрытые ладони на стол, чтобы скрыть трясучку, и снова огляделась по сторонам в поисках Никиты. Провались пропадом его телефон и срочные звонки тогда, когда мне сейчас остро нужно хоть какое-то препятствие между мной и этим мужчиной, пялящимся на меня в своей нахально-похотливой манере. Ну да, полного зала народа и официанта, терпеливо стоящего рядом, само собой, не достаточно.

— Он ушел, — чуть хмыкнув, сообщил Григорий и вальяжно откинулся на стуле, вытягивая под столом длинные ноги. Ткань его брюк коснулась моей лодыжки, и мне будто кипятка в кровь плеснули. Стало дико жарко, и я, хоть и старалась не выдать себя, заметила мелькнувшую на губах Григория усмешку.

— Почему ушел? — я быстро достала телефон из клатча и набрала номер Никиты. Механический голос сообщил, что он вне зоны.

— Он просил передать, что возникли сверхсрочные дела, — равнодушно пожал плечами Григорий, но от огонька мрачной насмешки в серых глазах тут же появилось столь знакомое в его присутствии ощущение угрозы.

Конечно, мне стоило бы спросить, не имеет ли Григорий отношение к неожиданному появлению этих самых дел. Но с другой стороны, если это так, и Никита просто ушел, даже не объяснившись, то ни черта я не хочу о нем больше знать.

— Зачем ты здесь? — Боже, ну не дура ли? Ему что, в ресторан прийти нельзя? Давай, отрывай свою задницу от стула и просто уходи, Аня!

— А где же мне быть, если ты здесь?

— И что это, по-твоему, значит? — вырвалось у меня, прежде чем прикусила язык.

— Когда знаешь, где находится то, что ты хочешь прямо сейчас, как-то глупо быть в другом месте, Аня.

Григорий потянулся накрыть мою руку своей, но я успела отдернуть ее и спрятала под стол, заработав новый ехидный взгляд, как бы говорящий: «Ну, и чего ты дергаешься, я ведь тебя насквозь вижу».

Разум забуксовал в поисках достойного ответа. Но остроумие и ясное мышление явно предали меня и устроили экстренную эвакуацию, едва услышав в сознании вопящий сигнал тревоги при появлении Григория. И самой мне уже стоило топать на выход, а не сидеть, подбирая нужные слова. Какая разница, что сказать, если чувство самосохранения визжит, что вообще нельзя позволять втягивать себя ни в какой диалог. Это та проклятая территория, где я опять увязну по самые «здрасте» в этом мужчине раньше, чем пойму, что сама сделала первый шаг. Проходили мы уже это.

— Так и будешь молчать? — самодовольно хмыкнув, поддел меня Григорий. Что за новые дразнящие искры в его глазах?

— Вообще-то мне уже пора, — пробормотала и взяла сумку, но осталась на месте.

— Неужели так и уйдешь абсолютно голодной? — подтекст и подкрепляющий его взгляд были не просто двусмысленными, а такими очевидно пошлыми, что несчастный официант закашлялся и покраснел.