Подмена: тёмный близнец мужа (СИ)

Тёплый вечер ласкает моё обнажённое тело, а его рука жаром выжигает на моей коже клеймо принадлежности только ему. Он легко взбирается со своей ношей во двор дома, который ощущается мною как наш.

Я замираю. На миг. Затем вновь начинаю брыкаться.

Он отходит к раскидистым деревьям растущим за домом и встаёт под открытый душ, откручивая вентили.

Я вскрикиваю от неожиданности, когда ощущаю тёплую воду. Мои кожа и волосы благодарны за то, что с них смыли соль.

Он ставит меня рядом, так сжимая в своих объятиях, что я задыхаюсь. Но не от недостатка воздуха, а от возбуждения.

Наши губы встречаются. Орлов жаден до меня. Он фиксирует мою голову руками, обхватив ими меня за щёки и целует так крепко, что заходится сердце. Язык нетерпеливо, грубо разводит мои губы и врывается в рот с такой силой, встречаясь с моим, чтобы затем нежно сосать его. Я отвечаю ему, растворяясь в безумно-отчаянном поцелуе, в его руках, что бесстыдно исследуют моё тело, в самом мужчине рядом, в звуке падающих капель, шуме моря, затухающем свете гаснущего на ночь солнца.

Я протяжно стону, когда его ладонь ребром поглаживает вагину. Хочется свести колени, но Орлов неумолим.

— Охуенная, — сбивчиво шепчет он, перемежая совершенно пошлые эпитеты с жадными поцелуями шеи.

Он оставляет на шее и груди засосы, взрывающиеся повреждёнными капиллярами на коже, расцветающими на ней словно фиолетовые цветы. Губами спускается к торчащим словно острое стекло соскам. Втягивает в себя, слегка покусывая, посасывает их, перекатывая во рту. Я стону сильнее, вжимаюсь в него, мне хочется падать в бездну удовольствия вместе с ним, но его руки удерживают меня физически, хотя мы оба давно сорвались в крутое пике.

Его поцелуи калёное железо: по животу и вниз. Он встаёт передо мной на колени и фиксирует ладонями мои ягодицы и живот. Язык нежно скользит по половым губам и клитору, лишь слегка дразня их, порхает словно бабочка над цветком.

— Сладкая, — хрипло.

Царапает за душу и я фокусирую на нём свой размытый взгляд, останавливаясь на его тёмных, глубоко-синих глазах.

— Да, — шепчу я, а когда его язык на миг оставляет меня готова расхныкаться.

Но затем его язык возвращается, не переставая ласкать меня. Напряжение внутри живота нарастает. Хотеть мужчину так, что не видеть вокруг себя никого и ничего… Это так страно.

Голая, посреди двора, за тридевять земель, бессовестно разнузданная, развратная, раскрепостившаяся, безумно счастливая, живущая одним мигом. Свободная. Для него? Для себя!!!

СВОБОДНАЯ!

Свободная с ним! Свободная для себя!

Его язык неумолим, он непреклонен, он жаден. До моей влаги, до напрягшегося живота, до судорог, что охватывают меня.

Орлов встаёт в полный рост, я же наоборот не смогу удержаться на дрожащих ногах, медленно скользя по его телу, опускаюсь на колени перед ним. Смотрю снизу верх. Его ладонь сжимает мои волосы на затылке. В мужском взгляде плещется желание, которое значением вряд ли уместится в это предложение.

— Возьми его, — большим пальцем другой руки ведёт по губам, приоткрывая их.

Я прикусываю губу и слегка краснею. Любуюсь его крепким прямым членом, увитым пульсирующими венками.

Мои ладони смыкаются на нём. Я испытываю удовольствие от вида, величины и тяжести его органа. Прижимаю его к плоскому прессу и касаюсь языком у самого основания, веду до головки, торжествующе отмечая дрожь, трепещу сама, слыша сдержанный стон.

Член толкается в рот и я послушно охватываю его губами. Рукой, лежащей на затылке, он жёстко направляет меня. Я едва ли умещу его во рту. Головка набухает во мне так, что ещё чуть-чуть и он кончит, смазка лёгкой горчинкой проскальзывает в горло. Как и его член. Несколько движений и он откидывает голову назад, рыкая в небо.

Он тянет меня к себе и наши губы вновь встречаются. Я наслаждаюсь его нетерпеливой лаской. Прыгаю на него и обвиваю ногами торс. Мы не перестаём целоваться, когда он входит в меня, упругими, мощными толчками крепкого члена.

Орлов груб и жаден, входя в меня всё чаще, целуя и кусая до крови губы. Кажется я кричу или это мужчина стонет. И мир вокруг нас меркнет, опускаясь в тёплые сумерки. А мы как дикие животные. Ненасытные. Я кусаю его плечи, свои пальцы. Он языком трахает мой рот так же интенсивно как огромный член мягкую, текущую, хлюпающую вагину.

Мы вжимаемся друг в друга так как будто завтра не наступит никогда. К точке удовольствия подкатывает разрядкой, такой что возносит меня до небес, а потом со свистом ухает в бездну, растекаясь по телу бешеной дрожью. Кровь набатом бьёт где-то в затылке. А его член бешено двигается во мне, извергаясь спермой. Его трясёт словно в лихорадке, он зарывается в мои волосы носом и довольно, сыто, удовлетворённо порыкивает. Мои ягодицы буквально немеют от его крепко держащих ладоней, обещая синяки, но мне всё равно.

Я обнимаю мужчину за плечи. Меня всё ещё протаскивает по остаточным очагам моего оргазма. И находясь во фрагментах своего удовольствия, в затухающих фрикциях его мощного члена во мне шепчу:

— Да…Ещё… Слава…

Глава 20