Подметный манифест

Далее на сцену вырвался восставший против тирана народ - и Георгий с Парменом и Шуйским поочередно произнесли стихи, кои ранее были в других явлениях трагедии, но, переехав на новое местожительство, усилили праведный гнев героев и публики в зале. Вершиной же всего был финал - Самозванец не закалывался более, но был пронзен тремя мечами зараз и погребен под тяжестью изрядного монолога князя Шуйского, спасителя отечества.

Трагедия всем была хорошо известна, и таковая перемена в ней взбудоражила зал. Госпожа Тарантеева, все еще стоя на коленях, озиралась по сторонам - выходом на поклоны и не пахло, а ведь именно эти торжественные поклоны замыкают и трагедию, и комедию, без них сценическое действо обрывается нелепо и безнадежно.

И когда волнение окрепло, на сцену вырвался князь Горелов. Он буквально выбежал к рампе, едва не сбив плошки с горящими фитилями и свечи. За ним шли четыре священника в парадных облачениях. Подняв руку, князь заставил публику онеметь.

- Господа! - воскликнул князь. - Сей самозванец казнен, и законы божеские покарали его! На трон взошел истинный государь, государь волею народной! Но для чего лишь в трагедии такое может совершиться? Господа, государь император Петр Федорович, чудом спасенный, приближается к Москве! Истинный наш государь, коего все, с кем бы ни встретился, опознали, перед коим отворяются ворота крепостей! Коего встречают крестным ходом в каждой из оных! Я сам тому свидетель!

Князь размашисто перекрестился.

Госпожа Тарантеева слушала - и понимала, что действие трагедии длится! Заколотый деревянными мечами самозванец распростерся рядом к ней, и освобожденный престол не мог стоять пустым бесконечно. Князь Горелов произносил прекрасные слова - и ежели бы вышел сейчас на сцену законный государь, это было бы наилучшим финалом.

В голове у актерки безнадежно смешались трагедия Сумарокова и причудливый замысел князя Горелова. На то и был весь расчет - точно так же смешались сценическое декйство и явь в головах у тех, кто занимал кресла и ложи. Это было словно бред - но бред прекрасный, праздничный, дарующий воплощение несбыточной мечты, и он объединил всех в едином порыве - служить истинному государю.

- В городе Саранске сам архимандрит Петровской обители Александр вышел государю навстречу и благословил его! Вот иереи перед вами, готовые поступить так же! - продолжал князь, указывая на священников.

- Да здравствует государь император! - крикнул кто-то в зале, и неимоверный шум вновь поднялся, и госпожа Тарантеева увидела, как господа, вскочив на кресла, салютуют обнаженными шпагами.

Действо продолжалось! Ее еще ждали овации зала!

- Кто сохранил в себе верность истинному государю!… - проорал князь, впадая в некий известный актерам восторг. - Кто желает воцарения справедливости! Господа! Встретим же государя достойно! Поклянемся ему в верности нашей! Принесем сейчас же присягу! Прямо тут! И, присягнув, получим законное основание действовать!

Госпожа Тарантеева, хотя и видела князя со спины, залюбовалась им - столько юного пыла было в его словах, в его звенящем голосе. Но странная суета возникла среди стоявших у холстяного задника актеров - кто-то отскочил, кто-то вскрикнул, пространство перед намалеванной крепостью разом освободилось.

И Маланья Григорьевна увидела то, чего отродясь не видал ни один армейский артиллерист, воевавший турку, - крепость прямо на глазах развалилась надвое, обратилась в какие-то огрызки. Образовалась черная дыра, и из нее полез на сцену долговязый кавалер с обнаженной шпагой. От него шарахнулись, как черт от ладана.

Но дальше было еще занятнее - из клочьев крепости выбрался коренастый человек и первым делом смачно чихнул. Публика замерла - да и как не замереть, коли в такую неподходящую минуту на сцене явился московский обер-полицмейстер?…

Его нарядный кафтан, весь в золоте, был щедро осыпан закулисной пылью. Но Архаров словно не замечал этого безобразия. Он неторопливо пошел к рампе, а вслед за ним - поручик Тучков с обнаженной шпагой.

Князь, обернувшись, увидел их и попятился.

Тишина в зале воцарилась - в храм бы Божий такую тишину…

Менее всего ожидали эти господа увидеть перед собой на сцене столь несообразную со всем происходящим особу.

- Милостивые государи и государыни, - сказал Архаров. - Комедия окончена, извольте расходиться.

- Да, велите подавать свои экипажи! - добавил Левушка, и его звонкий голос едва не сорвался, не ушел в хрип, но он справился с собой, при этом несколько покраснев.

Князь, опомнившись, отступал к краю сцены. Его лицо и отяжелевшее дыхание не предвещали ничего хорошего.

Архаров заметил эти маневры первым, а уж Левушка повернул голову, уловив движение Архарова. Тут же он левой рукой достал пистолет и выстрелил в театральный потолок. Сверху посыпалась какая-то дрянь.

- Вы слышали, господа, знак подан, - произнес Архаров. - Через пять минут сюда войдут окружающие театр полицейские драгуны. Извольте поторопиться.

- Да! - тут же подтвердил Левушка. - И пяти минут не пройдет!