Поднявший меч. Повесть о Джоне Брауне

Взял за руку, пульса уже нет. Теперь его очередь. Сейчас все кончится. И уже ничего не будет нужно, не надо будет ничего бояться, ничего делать, ни о чем думать. Холодная сталь ружья кажется теплее руки сына. Ружье уже ни к чему. Все ни к чему. Скорее бы! Теперь он понимает сыновей. Захотелось ускорить удары, рушащие дверь.

Грохот. Выстрелы. Острый, удушливый дым. Команда: «Не стрелять! Я же приказал: не стрелять! Штыками! Сдавайтесь!»

Прямо над ним удар… удар… голова разламывалась… жарко. Слепящий свет… Издалека голос: «Осторожнее. Это и есть Осавотоми». Крики: «Убивай!» Удар в живот. Смерть?! «Прими мою душу…»

Он очнулся. Болела голова. Тугая повязка давила, натирала шершавая корпия. И тупая боль в бедре. Изрубили его. А все-таки жив. Значит, еще не конец.

Он лежал на одеяле, укрытый плащом. Нестерпимо больно. Рядом чье-то тяжелое дыхание. Поворачивает голову. Темные усы, бородка. Стивенс! И он еще жив? Они лежат рядом на деревянном полу.

Эта битва закончилась поражением. Битва, но не война.

Глава одиннадцатая

«Душу мою никому не дано заковать»

1

Первые газетные заголовки:

«НЕГРИТЯНСКИЙ БУНТ В ХАРПЕРС-ФЕРРИ!»

«ГРОМАДНЫЙ ЗАГОВОР РАБОВ В МЕРИЛЕНДЕ И ВИРГИНИИ!»

«СОТНИ ВОССТАВШИХ ВОРВАЛИСЬ В АРСЕНАЛ!»

«ПЕРЕРЕЗАНЫ ТЕЛЕГРАФНЫЕ ПРОВОДА! ЗАХВАЧЕН ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНЫЙ МОСТ!»

Семнадцатого октября на столе у президента Бьюкенена лежал экстренный выпуск газеты «Балтимор Сан». «Негритянский бунт в Харперс-Ферри! Во главе — двести пятьдесят аболиционистов. Захвачен арсенал. Оказан отпор. Стреляют по вагонам. Один человек убит».

По Америке катилась волна страха.

Страшились сторонники Брауна.

Страшились противники Брауна.

Глаза у страха оказались огромными. Слухи передвигались быстрее, чем газетные сообщения, быстрее, чем официальные донесения. Страхи рождали действия, порою глупые, порою подлые. Действия усиливали страхи.

На тюрьму в Чарлстоне были с самого начала направлены две пушки, поставили еще три.

Вокруг города вспыхивали пожары.

Второго ноября, в день приговора, полковник Дэвис отдал тайный приказ: «Если произойдет нападение на тюрьму, узников немедленно пристрелить».

На улицах Чарлстона вывесили большие белые листы, на которых крупными буквами было написано:

«В соответствии с инструкциями, полученными от губернатора штата Виргинии, объявляю, что, как уже было извещено ранее, и, особенно, с сегодняшнего дня по пятницу второго декабря неизвестные лица, не проживающие в нашем штате, обнаруженные в графстве Джефферсон и в прилегающих графствах, лица, у которых не будет надежных свидетельств о том, кто они и зачем они здесь, будут арестованы.

Подобные лица и особенно группы лиц, прибывающие сюда в течение этого же срока под предлогом того, что они хотят присутствовать при казни Джона Брауна, прибывающие по железной дороге, а также иными путями, будут встречены солдатами, возвращены обратно или арестованы, даже если для этого потребуются крайние насильственные меры.

Женщины и дети к месту казни допущены не будут.

В. Д. Талиаферо,

генерал-майор, главнокомандующий»

Английский консул в Чарлстоне сообщал своему правительству о «царящем терроре». Четыре конгрессмена с Севера приехали в Чарлстон, они хотели быть при исполнении приговора, их посадили в тюрьму.

Собственный корреспондент «Балтимор Америкен» и «Нейшнл Интеллидженсер» сообщал первого декабря из Чарлстона: «…продолжают поступать фантастические сведения о количестве вооруженных участников вторжения… но люди уже попривыкли к таким рассказам и прежде, чем требовать прихода новых войск из Ричмонда, сначала ждут подтверждения. Паника среди женщин и детей не утихает, особенно в деревнях… Жители этого города не могут ходить по окраинам — их арестовывают… Даже достопочтенный Эндрью Хантер повинуется той же военной дисциплине… Нам никому не разрешили выходить из вагонов… Вчера начали строить виселицу…»

Железнодорожные билеты в города Виргинии и в другие города Юга продавали только по предъявлении свидетельств о лояльности.

В Техасе, Миссисипи, Южной Каролине бдительные граждане конфисковали все «антиюжные» книги, эти книги сжигались на площадях.

В Вашингтоне арестовывали всех, кто подозревался в сочувствии аболиционизму. Аресты прокатились по многим городам.

Простые люди помогали властям.

В штате Джорджия приезжего механика выгнали из деревни, потому что сверток его белья был завернут в «Гералд Трибюн» — газету, поддерживающую республиканскую партию, партию Авраама Линкольна.

Старый священник в Техасе сказал в проповеди, что рабовладение — зло. За это его избили плетьми — шестьдесят плетей, но удару за каждый прожитый им год.