Подольские курсанты

Сашка и Митя рухнули как подкошенные. Несколько минут они лежали неподвижно, нюхали стылую землю, боясь произнести хоть слово. Было ясно, что они будут так лежать, пока не пройдет колонна.

Наконец гул моторов стих.

– Встать.

Ребята поднялись с земли. Дорога была пуста. Только на обочине, по-прежнему недовольно урча мотором, стоял одинокий «газик».

Майор приблизился к оторопевшим курсантам и, потрясая пистолетом, потребовал:

– Предъявите документы.

Митя первым протянул свои «корочки». Майор передал их автоматчику, тот достал карманный фонарик, стал читать. Сашка не сразу справился с пуговицей, потом долго рылся больной рукой в нагрудном кармане. Все это время майор не сводил с него пристального взгляда. Наконец и Сашкины документы перешли в руки дотошного автоматчика.

– А вы сами-то, товарищ майор, кто такие? – Сашка решил обнаглеть – вдруг это напоследок?

Майор от неожиданности оглянулся на автоматчика. Только сейчас Сашка разглядел, что тот – не простой боец, а целый старший лейтенант… и… сотрудник НКВД. «Вот вляпались!»

Автоматчик оторвал глаза от документов и ухмыльнулся:

– Похвальная бдительность, курсант. Документы в порядке. – Он вернул «корочки» ребятам. – Откуда идете?

– Из санчасти, – поспешил ответить Митя. – Вот товарища ранило, теперь на поправку идет. Наши позиции – там. – Он неопределенно махнул рукой в сторону Ильинского.

– Мы знаем, где ваши позиции, – твердо ответил лейтенант. – Идите, куда шли. А о нашей встрече настоятельно прошу никому не рассказывать.

– Понятно.

Офицеры быстрым шагом вернулись к своей машине. «Газик» рыкнул мотором и рванул с места вдогонку ушедшей колонне.

– Что это, а, Саш? – Митя выглядел немного растерянным.

– Кажется, мы с тобой видели то, что нам не положено, – весело ответил Сашка и поправил торчащую из кармана банку сгущенки.

Предзимний лес казался непроходимым. Идти было непросто. Густой кустарник цеплялся за одежду, низкие еловые ветви норовили сорвать пилотку, хватали за торчащий из-за спины ствол винтовки. Изредка под ногами хрустели промерзшие за ночь сухие ветки, и тогда приходилось замирать на месте, дожидаясь, пока звонкое эхо успокоится в высоких кронах.

Передний край противника удалось миновать затемно. Немцы все еще были уверены в скором успехе и по-прежнему вели себя беспечно. Редкое боевое охранение не заметило разведчиков, и теперь четверо смельчаков во главе с капитаном Старчаком шли лесом, забираясь все дальше в направлении, указанном накануне полковником Стрельбицким.

Иван услышал впереди непонятный шорох и остановился. Сзади в его плечо ткнулся курсант Пахомов. Старчак обернулся и недовольно прошипел:

– Обещали дать в подмогу самых опытных. А вы топаете, как лошади в стойле, да еще пыхтите, как паровозы.

Пахомов поправил съехавшую винтовку:

– Не в опыте дело, товарищ капитан. Холодно уже по ночам, орган дыхания простыл.

Подоспевший следом Ероха вопросительно глянул на Старчака, тот молча условным жестом показал ему на кусты справа от тропинки.

– Давайте, лучше я прикрою. Больно хлипкий у вас пацаненок. – Пахомов, как видно, понял бессловесный приказ командира.

– Вона как! – Иван уважительно глянул на курсанта. – Откуда навык?

– В сороковом под Выборгом походил в разведку.

Старчак окинул взглядом рослую фигуру курсанта и уважительно кивнул:

– Действуй. Ерохин – со мной.

Пахомов аккуратно, стараясь не издавать лишних звуков, отвалил в сторону. Старчак, Ероха и третий разведчик, курсант Орленко, двинулись дальше.

Вскоре лес начал редеть, сквозь стройный частокол сосен проступила большая поляна. Звонкий морозный воздух донес до чуткого слуха капитана долгожданный шум человеческого присутствия: обрывки немецкой речи, треск мотоциклетного мотора, мерный гул тяжелой техники.

– Вот они. – Иван подал знак, и группа, одним броском преодолев последние метры, затаилась в молодом сосняке. Отсюда немецкий лагерь был как на ладони. Две бронемашины перекрывали въезд на расчищенную большую поляну. Между ними был установлен временный шлагбаум, возле которого офицеры с повязками на рукавах сверяли по документам номера техники, возвращающейся в расположение.

– Еще одна дивизионная радиостанция. Уже четвертая. – Старчак подкрутил резкость бинокля. – Основательно окопались, гады.

Тем временем немецкие офицеры закончили проверку документов, шлагбаум взмыл вверх, и на поляну, мерно урча, проехали несколько танков, бронетранспортер и машина связи. Следом прошагала небольшая колонна солдат.

Сзади неслышно подкрался Пахомов. Старчак вопросительно глянул на него, курсант показал большой палец – все в порядке.

– Значит, так. – Иван достал из-за пазухи помятый блокнот, огрызок карандаша и начал быстро писать. – Вот точные координаты скопления техники. Орленко, мчись обратно в штаб, доложи обстановку. Ерохин, сопровождаешь.

– Есть. А вы, товарищ капитан? – Ероха вопросительно глянул на Старчака.

– А мы, – капитан подмигнул Пахомову, – мы здесь еще посидим. Попробуем языка взять.

– Ну что, испугался? – Сашка отломил краюху хлеба, протянул Мите.

– Испугаешься тут. – Шемякин откусил большой кусок, принялся жевать.