Подозреваемые

— Да прямо сейчас и напишу! – сказал своему лэптопу Всеволод Алексеевич, непонятно чему развеселившийся, и нажал «ответить»:

Алёнушка, радость моя! Согласен, это очень здорово, что люди изобрели письменность. Это действительно очень здорово. Детка, помни главное правило пользования презервативом: «Надеть не перед тем, как закончить, а перед тем, как начать». Не потому что беременность, а потому что ЗППП

[11]. Привет старому (нестарому) еврею. Мы непременно как-нибудь выпьем на троих на его балконе. Или даже на четверых – потому и подруге тоже непременно привет. Спешу тебе сообщить, моя прелесть, что единение душ – наше всё. И я был уверен, что ты вовсе не где-нибудь в Калифорнии, а именно в Сан-Франциско. Или его окрестностях. Этот город тебе к лицу. Помнится, я одиноким дураком исходил это поселение вдоль и поперёк. Береги себя. Пить – пей, но не ешь слишком много. Я не хочу увидеть выходящую ко мне из рукава-паспортного контроля-таможни раздутую толстуху. Да, ты права, мужчинам очень важна женская внешность. Спроси хоть у старого (нестарого) еврея. Пиши мне. А ещё лучше – звони. Идеально – поскорее прилетай обратно. Если что-то нужно – сама знаешь…

Залив – это тоже Тихий океан.

Целую.

Твой Северный.

– Вот так вот! – довольно сказал он, отправив письмо. – Именно такой реакции я от тебя и ожидал, голубушка. Всё путём. И к тому же во благо детишек стоит некоторое время делать вид, что играешь по их правилам. Даже если у деток паспорт повидал больше, чем у иных кеды.

Всеволод Алексеевич вышел на лоджию, потянулся, поглядел всё на ту же ночную Москву и… И отправился тягать штангу. Тяжести и упражнения на растяжку. Только тяжести и упражнения на растяжку. Заснуть всё равно не удастся. Несмотря на игры и их дурацкие правила, образ Алёны Дмитриевны, напивающейся на кухне старого-нестарого русскоговорящего еврея где-то в картонном трёхэтажном домике в посёлке городского типа Сан-Франциско неизбежно преследовал. Что делают две особи противоположного пола, оставаясь наедине в нетрезвом состоянии сознания? Ага… Так или иначе, чёрт возьми!.. Мужчина он или где?! Дрянь! Жуткая дрянь ты, Соловецкая! Теперь ни читать, ни – тем более! – спать не получится. Только держать лицо. То есть – удар. То есть – только тяжести и упражнения на растяжку.

Скоро утро. Пробежка. Душ. Кожаный саквояж с пижамой и зубной щёткой. Шереметьево – Хитроу. Встреча с господином Корсаковым Леонидом Николаевичем. Если повезёт, конечно. Всё и всегда надо доводить до конца. Как минимум – до логического завершения. Иначе – незачем и начинать.

В любом случае жизнь – хороша. Тем и трудна! Пока ещё нет никаких документальных свидетельств, что на «том свете» – лучше. Девять воскрешений в Библии запротоколировано[12] – что есть, то есть. Но никто из воскрешённых так и не поделился впечатлениями. Так что… Уж лучше сдержанно беситься на предмет нестарых старых живых евреев, чем копаться в евреях давно усопших. Воскрешённые-то тоже того… Кто якобы вознёсся, кто просто повторно помер. Так сейчас, на стыке реаниматологии и танатологии, тех «воскрешённых» – куда там Иисусу, да святится имя Его ничуть не меньше, чем прочие имена сынов человеческих. И пусть – очень хочется – святятся, пока живы, Аминь!

Глава седьмая

В пять утра от Алёны ничего не было. Ничего не было там от Алёны и после пробежки. И после душа – ничего… Жаль. Да и ладно! Проспится – отпишется. А сейчас – дела. Хоть когда-нибудь наступят у него, Всеволода Алексеевича Северного, безмятежные выходные, как у нормального обывателя, коим он, в конце-то концов, и является на самом деле!

Субботним утром судмедэксперт отбыл в Лондон. Воскресным вечером – вернулся обратно.