Подозреваются все (вариант перевода Фантом Пресс)

— Пока мы ни в чем не уверены, кроме того, что в конференц-зале лежит труп Тадеуша.

— То есть как лежит? — вздрогнул Марек. — Когда же произошло это скорбное событие?

— Да только что. С полчаса назад. С минуты на минуту ожидаем прибытия милиции.

— Тогда я, пожалуй, пойду. Вы уж извините… Не стану вмешиваться в ваши внутренние дела, вам решать, кого убивать…

— Останься, сейчас будет готов кофе, напьешься с нами. Надо же нам всем подкрепиться перед расследованием. Пани Глебова сейчас подаст.

— Премного благодарен за приглашение, но как-нибудь в другой раз. Не люблю пить кофе в обществе мертвецов. Предпочитаю удалиться до прибытия представителей власти, очень уж не хочется быть замешанным в удушении сантехников…

Сделав общий поклон, Марек повернулся и не торопясь, но решительно направился к выходу. Разминувшись с ним в дверях, вошла пани Глебова с подносом, заставленным стаканами с кофе, и не могла сделать шагу, ибо Лешек, сидевший посреди комнаты, как непоколебимая скала, очень мешал передвижению. Мы с Алицией выглянули в коридор вслед Мареку. Он уже достиг стола Ирэны, когда открылась входная дверь, пропустив народную власть в составе трех лиц, из которых двое были в форме, а один в штатском.

Марек остановился и, тяжело вздохнув, повернул обратно. Лицо его выражало покорность судьбе.

— Судьба, — спокойно сказал он. — С ней не поспоришь…

Симпатичный на вид мужчина в штатском стоял посреди комнаты и задумчиво разглядывал нас. С момента прибытия следственной группы прошло всего несколько минут, а следователь уже установил ряд достоверных фактов. Во-первых, он узнал, что руководителем мастерской является Зенон, а главным инженером — Збигнев, Ирэна же совмещает должности секретарши и заведующей кадрами. Во-вторых, не все присутствующие работают именно в этой комнате, покойный Столярек, например, работал в соседней, а в конференц-зале никто не работает. В-третьих, он выявил лицо, известившее милицию о происшествии. Впрочем, Алиция и не скрывала, что это сделала она. В-четвертых, принял к сведению заявление Ирэны о том, что в мастерскую никто из посторонних не заходил, удержав ее от дачи клятвенного заверения. И вот теперь попросил в подробностях рассказать ему, как же все происходило.

Не знаю почему, но это оказалось страшно трудным делом. Кое-кто попытался было рассказать, но после первых же слов начинал путаться и умолкал, уставившись на меня. И опять воцарялась мертвая тишина.

Я их очень хорошо понимала. Мои идиотские выдумки так основательно смешались в головах с обстоятельствами преступления, что люди были не в состоянии их разделить и не знали, где правда, а где вымысел. А рассказать, как было дело, воздерживались, не желая бросить на меня подозрения. Я же решила, что на сегодня уже достаточно наделала глупостей, и тоже молчала.

Вряд ли представитель следственных органов был слепым или недоразвитым, наверняка он прекрасно заметил всполошенные взгляды, которые кидали на меня дорогие коллеги, и преисполнился радостной уверенностью, что в данном случае расследование не представит особых трудностей. Поэтому он не торопился и позволил себе тоже помолчать.

— Кто первым обнаружил труп? — вдруг бросил следователь, обращаясь к Зенону. Тот нервно вздрогнул.

— Понятия не имею. — И, обращаясь ко мне, вопросительно произнес: — Иоанна?…

— Януш, — мрачно ответила я, поняв, что меня уже ничто не спасет. Хочу я этого или нет, придется взять инициативу в свои руки. Ох, правду сказал Януш, я первая в списке подозреваемых!

— Один из наших сотрудников, — неохотно пояснила я, ибо следователь вопросительно смотрел на меня. — Сидит в соседней комнате.

— Работает? — с радостной надеждой воскликнул Зенон.

— Нет, за голову держится, — информировал Янек, который успел побывать в нашем отделе и на всякий случай решил говорить правду и только правду.

Мужчина в штатском обратился к руководителю мастерской:

— Распорядитесь, пожалуйста, чтобы все сотрудники заняли свои рабочие места. Мне хотелось бы увидеть мастерскую в нормальном состоянии.

В нормальном состоянии у нас редко кто сидел на своем рабочем месте, но, раз уж он так себе представляет нашу мастерскую, не станем же мы выводить его из заблуждения. Став вдруг жутко официальным, Зенон принялся разгонять нас по местам. Мы неохотно подчинились, но потом утешились мыслью, что, если в этой или какой другой комнате и произойдет что-нибудь интересное, коллеги обязательно нам сообщат. Пока же самое интересное предвиделось именно в нашей комнате, так как там находился Януш. Мы послушно вошли и уселись за своими столами. И только теперь вспомнили об одной несущественной детали.

Дело вот в чем. Не далее как вчера впавший в жестокую хандру Лешек целый день занимался тем, что на большой древесностружечной плите рисовал картину. Целый день ничего не делал, только рисовал свою картину. Мы знали, что на него иногда накатывает, и не мешали творить. Даже Зенон, хоть и заглядывал в нашу комнату несколько раз, в конце концов махнул рукой, понимая, что работать в таком состоянии он все равно не сможет.