Подписчики

Орла могла взбеситься, или закричать, или перестать с ними общаться, но вместо этого она со странным удовлетворением крутилась вокруг них. В течение четырех лет она ходила с ними в кино и в походы и ощущала только легкую боль, когда по ночам они уходили в одну палатку, а она в другую. Она встречалась со многими его друзьями и всегда с удовольствием начинала новые отношения ради того, чтобы Дэнни, улыбаясь, прислонился к ее шкафчику и, положив руку ей на плечо, пошутил: «Ну его-то хоть не обижай». Они проводили последние школьные годы в одних и тех же подвалах с устланными коврами полами и на одних и тех же парковках со звездными потолками, только в объятиях других людей. И даже когда Дэнни и Кэтрин одновременно послали заявки о приеме в государственные колледжи, Орла ничего не предприняла, не попыталась изменить ситуацию и не призналась в своих чувствах. Она уже вписала Дэнни в свою дальнейшую жизнь. Девушка все спланировала: она обоснуется в Нью-Йорке, станет писательницей в модных очках и научится усмирять свои непослушные волосы. В семнадцать лет она ложилась спать, мечтая не о том, как пойдет с Дэнни на выпускной бал, а о том, как однажды он постучит в дверь ее особняка из песчаника. Она увязала его в одну связку с явлениями будущего — успехом и уверенностью в себе, — и способность ждать их позволяла ей чувствовать себя храброй, и чистой, и мудрой, как монах.

Кэтрин часто рассказывала, как они с Дэнни познакомились.

— Он смотрел на меня весь урок английского в первый день в школе, — говорила она, поворачиваясь к лучшей подруге за подтверждением. — Орла не даст соврать. Она все видела.

Орла кивала и бормотала:

— Это правда, я все видела.

Но правда, чистая и непреложная правда, которая помогала ей прожить каждый день, была в том, что сначала Дэнни остановил взгляд на ней.

На вечеринке, устроенной Иэном накануне выпускного, Кэтрин слишком быстро наглоталась крепленого вина из стеклянной банки из-под джема с изображением персонажей «Короля Льва». Дэнни и Орла уложили ее спать в единственной незахламленной комнате в доме, на кровать родителей Иэна, поверх простого темно-синего одеяла. На случай, если ее будет тошнить, Дэнни повернул Кэтрин на бок, подперев ей спину подушками. Когда они с Орлой спустились в гостиную, все уже разошлись по домам или отключились, оставив на карточном столике мигающий стробоскоп. Орле ужасно хотелось есть, и Дэнни предложил поехать в город за сэндвичами-субмаринами.

Когда Орла и Дэнни вышли из ресторана, беспечно размахивая пакетами, девушка подумала, что они вернутся в дом Иэна, чтобы проверить, как там Кэтрин, но Дэнни вздумалось покататься. Сев наконец-то на переднее сиденье, Орла коснулась рычага коробки передач и сказала:

— Жаль, что я не умею ездить на механике.

Она вовсе об этом не жалела, ей вообще было наплевать, но она всегда искала способы казаться интересной.

Не отрывая глаз от дороги, Дэнни накрыл ее руку своей и не убирал, время от времени передвигая рычаг. Орла не говорила ни слова, не шевелилась и не дышала. Он гнал машину слишком быстро, слишком близко прижимался к обочине и беспечно лихачил на серпантине. Но она никогда в жизни не чувствовала себя в большей безопасности.

Потом они вернулись к дому Иэна и, усевшись на крыльце, стали есть и разговаривать. Некоторое время назад Орла дала Дэнни книгу — плаксивый подростковый манифест, который в то время воспринимала как священное писание.

— Мне очень понравилось, — признался Дэнни. — Я пытался заставить Кэтрин прочитать, но вряд ли она что-то поняла.

Он смотрел куда-то вдаль, словно за перилами крыльца расстилался роскошный вид, хотя всю перспективу загораживал находившийся через дорогу дом, с карниза которого все еще свисала новогодняя гирлянда с наполовину перегоревшими фонариками.

— Это будет нашим с тобой общим впечатлением, — произнес Дэнни.

Войдя в дом, они обнаружили, что Кэтрин глубоко спит. Дэнни провел рукой над ее ртом, проверяя, дышит ли она, и забрался в кровать рядом с ней. Уставшая Орла легла на полу, и Дэнни вытащил из-под своей головы подушку и бросил ей.

— Ты будешь помнить нас, Орла? — тихо спросил Дэнни.

Сердце у Орлы чуть не выпрыгнуло из груди, и у нее мелькнула мысль: может, она была неправа, оставаясь храброй, чистой и мудрой, и не нужно ли ей забрать заявку из престижного колледжа в горах или попробовать уговорить Дэнни поступать туда вместе с ней? Будучи семнадцатилетней девушкой, она верила, что у него отличные задатки, которые не заметны никому, кроме нее.

— Кого это — вас? — спросила она наконец.

Дэнни, уже засыпая, ответил:

— Всех нас. Ну, знаешь, ты будешь где-то жить, станешь писательницей, и… — Он замолчал и длинно и громко зевнул. — И я буду хвастаться приятелям: «Я ее знаю».