Подписчики

Так вот, что я хотела сказать. Я вижу, что у тебя все вышло хреново. Но, признаться честно, это был сценарный ход. Мы с тобой к ним привыкли. Сеть продемонстрировала то, что хотела. Люди увидели то, что хотели видеть. Ты не носила очков, но надела их. Мы не мытьем, так катаньем забрали у тебя Марлоу, и как по мне, так подробности не важны. Я думала, что свадьба ничем не будет отличаться от остальных событий, которые мы пережили вместе. Ложь никогда не смущала нас обеих.

Забавно — вроде бы я даже скучаю по тебе иногда. Порой мне кажется, что даже сильно. Но когда я увидела тебя на вечеринке, увидела выражение твоего лица — меня это задело, Орла. Я понимаю, что ты передумала. Ты сама развязала эту ситуацию, когда сделала выбор в свою пользу. Но теперь ты считаешь себя жертвой, или героиней, или и той и другой. Хотя не будем забывать, что ты буквально чуть не убила ее. (Гордишься мной за то, что я к месту использовала «буквально»?!?)

Ты намного умнее меня, но я понимаю одну вещь, которая тебе всегда была недоступна. Нет никаких героев, или жертв, или злодеев. Ни в нашей ситуации, ни вообще. Я знаю, что в глубине души ты это осознаешь: все дело в монтаже или, если хочешь, в редактуре.Флосс

— Откуда мне знать, что ты прочитала все как есть? — огрызнулась Марлоу, стоило Хани замолчать. — Ты меня за нос водишь? Если да, то я могу освежить эту штуку у тебя на лице.

Хани медленно подняла руки, словно чтобы не испугать Марлоу.

— Я не вожу тебя за нос, — произнесла она.

У Марлоу застучала кровь в висках. Она представила, как ее мать в молодости сидит и пишет это письмо.

Мать, которая не была ее матерью, если Марлоу все поняла правильно.

Но ведь Грейс не сказала, что Флосс не ее биологическая мать…

Потому что Марлоу попросила дизайнеров не брать ее гены.

Потому Грейс и заметила только то, что ее отец ей не отец.

Она видела только половину картины.

А эта женщина, Орла Кадден? На запрос о которой в Архиве Марлоу получила призрачный ответ «404, не найдено». Она сопоставила факты: Орла была подругой матери, соседкой по квартире, сателлитом в ее жизни. И она пришла к Марлоу — на какой день рождения? Ах да. Она вспомнила. На тот, который Флосс снимала, чтобы отослать запись в Созвездие. Марлоу похолодела от мысли, что Орла была там, стояла в холле так близко, что можно было коснуться ее.

Так эта женщина, а не Флосс была ее настоящей матерью?

Марлоу смяла и снова разгладила листки, глядя на рукописный текст.

— Ты знаешь, что такое «четыреста четыре»? — спросила она Хани.

Хани указала на письмо.

— Применительно к ней? Она четыреста четыре? — Марлоу кивнула, и Хани со вздохом ответила: — Это значит, что она живет в Атлантисе. Это недалеко отсюда, но, разумеется, попасть туда невозможно. — Марлоу, видимо, смотрела на нее пустым взглядом, потому что Хани спросила: — Ты ведь знаешь про Атлантис?

Марлоу подумала, но ничего не пришло в голову.

— А, ну да, может, и не знаешь, — сказала Хани. — Вас, наверно, этому не учили. Было бы нецелесообразно.

Марлоу провела большим пальцем по тисненным на верху листа маргариткам.

— О чем ты думаешь? — мягко поинтересовалась Хани.

Теперь Марлоу смотрела на бумагу иначе, чем на Двадцать первой улице. Тогда она относилась к ней как к краденой вещи, теперь же знала, что это подарок. Письмо по праву принадлежало ей. Сейчас она думала, что в детстве ей бы понравилась эта бумага.

* * *

Когда они вернулись в квартиру Хани, Дэвид, по приказу хозяйки, весь день крутился вокруг Марлоу, стараясь всячески утешить ее. Непрестанно приносил ей вегетарианскую еду, травяной чай и натуральные масла для втирания, так что Марлоу в конце концов сама себе опротивела.