Подписчики

— Орла, — громко произнесла она, — ты не откажешься сделать фотографию?

Девушка протянула ей телефон. Орла взяла его и отошла назад, считая: «Раз, два, три». Когда она закончила, парень в рубашке с глухим воротом, насквозь пропитанной потом после исполнения караоке, сунул ей свой жирный телефон и пристроился к Флосс, беззастенчиво пялясь на ее грудь.

Так продолжалось несколько минут — Флосс в объективе, Орла за кадром. Но теперь, узнав от других или благодаря поисковикам, все в клубе, казалось, были в курсе, кто такая Флосс.

— А где же Астон? — крикнул кто-то.

— А где стервозная соседка? — поинтересовался кто-то еще, и Орла подумала: «Разуй глаза. Я у тебя перед носом».

Когда к ней перестали приставать, Флосс потянула Орлу к лестнице в подвал. Мгновением раньше Орла была раздражена и даже собралась уйти отсюда, но, когда Флосс потащила ее сквозь толпу, настроение у девушки изменилось. Она много раз видела, как подружки в битком набитых барах держатся за руки, чтобы не потеряться, и ей всегда, всегда, всегда хотелось, чтобы и ее кто-то так вел.

В подвале они нырнули в отдельный кабинет, обитый уродливым звукоизолирующим материалом бордового цвета, который напоминал краску стыда. Там стоял огромный телевизор, показывающий нечеткую запись танцующих людей. На столе со следами стаканов лежала папка с ламинированными страницами, содержащими тексты песен и их код. Флосс взяла ее и принялась листать, набирая на пульте код.

Зазвучало вступление к песне — незамысловатые аккорды и синтетические ударные инструменты. Мелодия была то ли знакомой, то ли просто расхожей. Да и все равно Орла ее не слушала. Она думала о том, как днем Флосс обидно и грубо произнесла слово «второстепенный». Орла собрала весь свой гнев и стала убеждать себя, что способна сказать подруге прямо сейчас: «Я слышала тебя. Как ты могла? После всего, что мы… Ну ты и сука».

Песня продолжалась, и Орла вспомнила ее. Когда-то эту композицию исполняла одна звезда, которую уже забыли, — она сама писала музыку, а потом стала сниматься в реалити-шоу на любовную тему и изготавливать недорогую обувь для сетевых магазинов. Строка появлялась на экране, потом подергивалась синей рябью и сменялась другой строкой, и Орла обнаружила, что помнит каждое слово. Ей пришло на память, как, маясь от безделья во время летних каникул, она по телефону из дома Кэтрин заказывала на платном канале под названием «Ящик» видео с этой чувствительной балладой. Кэтрин заламывала руки, а Орла закатывала глаза и говорила: «Расслабься, твои родители и не заметят счета».

Потом Флосс убрала волосы в узел на затылок — небрежно, словно они мешали ей, — и начала петь. Орла очнулась от воспоминаний. Настоящий голос Флосс, который она искажала, напуская на себя тот или иной вид, был феноменальным: глубоким, богатым, жгуче-пронзительным на высоких нотах, недоступных рядовому певцу.

Орла подумала о безликой матери подруги, сомневавшейся в таланте дочери, и неожиданно выпалила:

— У тебя потрясающий голос, Флосс. Может, тебе лучше стать певицей, а не…

Флосс подождала, когда она закончит фразу, и, не дождавшись, грустно улыбнулась.

— Сначала я пыталась, — сказала она. — Но как стать певицей? Это совсем не похоже на то, чем мы сейчас занимаемся. Тут нет определенного рецепта. — Она пожала плечами. — Может, если сериал наберет большую популярность, мне позволят записать сингл.

— Нужно было стараться упорнее, — ответила Орла. — И сейчас еще не поздно, если забыть обо всем остальном.

Песня закончилась. Флосс опустила микрофон, взяла бокал и сунула в уголок рта красную соломинку.

— Я не хочу, — проговорила она. — Это бесплодная мечта.

* * *

Через несколько недель, когда после трех показанных по телевизору эпизодов «Флосстон паблик» аудитория сериала стала расти, Орла договорилась встретиться с матерью. Гейл приехала в город с подругами по занятиям зумбой, чтобы посмотреть мюзикл «Парни из Джерси». Женщины не впервые посещали Нью-Йорк ради культурной программы. Орла страдала от похмелья, но заставила себя перед встречей сесть за написание книги. Она давила на разные клавиши, рисуя в рукописи картиночки, которые поначалу были способом оттянуть время, но потом, казалось, обрели смысл — стали вроде как многозначительной схемой, которую можно переработать в сюжет. Орла выделила неказистый парусник, который сделала из строчных букв «г», и посчитала количество слов. Тридцать девять. Недурно.

Едва взглянув на Гейл, Орла поняла, что она привезла новости о Дэнни. Мать практически искрилась, когда собиралась поделиться свежими сплетнями.

Орла села вместе с Гейл и ее подругами в метро и, когда они вышли наружу, повела всех к Малберри-стрит. Женшины впятером шли в один ряд по тротуару, приводя Орлу в ужас, и попались на удочку первого же горлопана в Маленькой Италии, который зазывал клиентов в свою забегаловку. Дамы расселись и стали есть пасту, плавающую в жирном красном соусе. Все, кроме Орлы, объявили блюдо «божественным».