Подпольщик

Оставив двустволку наверху возле люка, я осторожно, дабы не раздавить ногами шкафчик — подставку, спустился в подпол. Это был самый обычный заброшенный подвал с земляными стенами. Осветив его фонарем, я подошел к куче хлама и разгреб ее ногой. После чего испытал еще большее удивление, потому что остальное барахло при ближайшем рассмотрении оказалось не менее странным, чем ласт. Тряпье было на самом деле остатками дайверского гидрокостюма, а также защитного комбинезона. Второй походил на те, что носят сегодня работники коммунальных служб, только дороже и прочнее. Рваная обувь тоже была не из дешевых: альпинистские ботинки и высокие кроссовки на толстой подошве. Веревки являли собой обрывки капроновых тросов — таких, коими пользуются верхолазы или спелеологи. Мятые и рваные куски металла оказались фрагментами дайверских кислородных баллонов и обломками рюкзачных каркасов. Да и каски были не строительными, скорее верхолазными. А на одной из них имелся разбитый фонарик и надпись, сделанная от руки черной краской: «Бенито».

Осмотрев подписанную каску, я не отбросил ее в сторону, а водрузил себе на голову. Зачем? Пробираясь к куче хлама, я едва не стукнулся об одну из балок, к которой были прибиты половицы. Поэтому идея защитить макушку показалась мне здравой — не хотелось набить на ней шишку или расцарапать о ржавый гвоздь.

Вторая каска была уже не столь интересной — треснутой пополам и без надписи. Вдобавок ее покрывали бурые пятна, очень похожие… неужто на запекшуюся кровь?.. Догадка насчет крови вынудила меня вновь осмотреть обрывки комбинезонов и ботинки. Помимо пятен обычной грязи точно такие же пятна виднелись и на них. И не только на них! Поводив лучом фонарика туда — сюда, я обнаружил на утоптанной земле не просто пятна, а целые потеки и лужи высохшей бурой жидкости, тоже очень похожей на кровь. А кроме того, пол был исцарапан параллельными бороздами. Такими, какие могли оставить пальцы человека, когда его волокли за ноги, а он этому отчаянно сопротивлялся.

Трудно было сказать насчет бурых пятен, я не криминалист, но борозды выглядели относительно свежими. Примерно так, как выглядят на земле следы от граблей, оставленные недавно. Все они начинались возле лаза, а заканчивались в противоположном от него углу. Который был совершенно пуст. Вроде бы… Или нет, постойте — ка…

Когда я освещал подпол фонариком, то обнаружил в том месте углубление диаметром метра полтора — возможно, при строительстве дома оттуда выбрали немного грунта. А затем ямку, как и остальную землю в подполе, утоптали, но полностью она не исчезла. Дабы осмотреть ее получше, мне надо было поднять фонарь выше, но этому мешал низкий подвальный потолок. Пришлось подойти к ней совсем близко и только потом изучить ее как следует. Это оказалось не просто углубление и даже не яма, а целая нора, уходящая вертикально вниз. Фонарик у меня хороший, охотничий, светит далеко. Но его направленный в нору свет растворился в темноте, не достав до дна. А еще оттуда исходил запах, на удивление знакомый. Да и какой бы рыболов — рыбалкой я тоже увлекался — его не узнал: точно так воняют дождевые черви в банке, когда побудут в ней денек — другой. Вот только, чтобы заполнить эту бездонную нору запахом, в ней должны были кишеть сотни тысяч, если не миллионы червей. Тогда как я не замечал на ее стенах ни одного червячка. Даже на той глубине, где им было бы сейчас не холодно.

— Что за чертовщина! — выругался я во мрак.

И мрак мне ответил.

Сначала это были толчки, похожие на сейсмические. Тряска продолжалась секунд десять, и все это время я пытался удержаться на ногах, поскольку земля подо мной ходила ходуном. Пришлось отшагнуть назад и ухватиться за балку, поскольку не хотелось бы сверзиться в нору, если ее край вдруг обвалится. А затем я услышал рокот. Тот же самый, что был здесь два с половиной года назад, запомнившийся мне на всю оставшуюся жизнь…

После я крепко пожалел о том, что не задал стрекача сей же миг. Потому что, удрав сразу, я продолжил бы считать «подпольщика» полтергейстом — незримым духом, которого опять потревожил своим визитом. И это было бы менее болезненное воспоминание, нежели то, с которым я сегодня вынужден жить. Но вместо того, чтобы броситься наутек, когда тряска прекратилась, я — проклятое любопытство! — зачем — то снова шагнул к норе и посветил в нее фонарем.

На сей раз луч света не растворился в темноте, а наткнулся на нечто, находящееся от меня всего в десятке метров. Это нечто можно было принять за человеческое лицо, если бы оно не занимало собой в ширину почти всю нору. И вид у него был такой… В общем, представьте себе человека, запаянного в вакуумную упаковку из полупрозрачной пленки. А затем представьте, как при этом будет выглядеть его лицо. И как оно будет двигаться под пленкой, пока тот человек не задохнется и не умрет. Что — то похожее, только величиной с колесо грузовика, таращилось на меня выпуклыми глазами — бельмами из глубины, открывая и закрывая огромный рот, словно выброшенная на берег рыбина, и издавая громкие рокочущие звуки.