Подранок - ответный удар (Бумеранг - 2) (СИ)

Стас, пока это ещё было возможным, беспрепятственно вышел за ворота фирмы, ленивой походкой прошёлся мимо охранника и, лишь скрывшись за углом дома, припустил, что было духу. Пробежав несколько кварталов, остановился. Сердце бешено колотилось, из лёгких со свистом вырывался воздух, по спине и лицу струйками стекал холодный пот. А душа ликовала! Конец Стрельцову! Не то, что будущей короны, жизни лишится. Барон обязательно отомстит убийце кровью за своего сына. Позже эйфория сменилась настороженностью. Не было никаких гарантий, что прольётся кровь не Стрельцова, а его собственная...

Глава 22.

Оставшись наедине с самим собой, Бронский распорядился ни с кем его не соединять, всех ожидающих его "аудиенции" отослать куда подальше и вообще его не беспокоить, даже если вдруг начнётся ядерная война. Запершись в своём кабинете, взялся накачиваться лошадиными дозами спиртного, стараясь смыть им чёрные воспоминания давно минувших дней.

... После похорон своего сынишки Барон крепко за воротник стал закладывать. Налижется ядрёного самопала и ну сопли со слезами мешать. Не уголовный авторитет, а самая что ни на есть тряпка половая. В редкие часы трезвости порывался Киря броситься на поиски пропавшей невесть куда зазнобы. Хотелось ему расспросить сына её, Васеньку, что же там, на озере, произошло, что сынок его на корм рыбам пошёл. И почему он, Васенька, не смог ему помочь от погибели уберечься. Но только соберётся Барон в путь-дорогу, как снова самогон под руку подворачивается. И снова сопли и слёзы.

Пока Барон горькой своё горе заливал, вернулся в родные края отмотавший свой срок законный муж той зазнобы Степан Стрельцов. Этакой дородный деревенский мужичище с очень непокладистым характером. До тюрьмы-то буяном слыл, и после и вовсе ополоумел. Нащебетали Степану "люди добрые", что жёнушка его, верно, расправы лютой боясь, из деревни сбежала. Ведь блудила она, пока муженёк дань Хозяину платил. И указали на того, с кем она амуры крутила. Рассвирепел Стёпа, влил в себя бутыль самогона и до хаты этого фраера пушистого подался.

- Открывай паскуда! - орёт и пудовыми кулачищами сверху в дверь барабанит, да сапогами грязными снизу её обрабатывает. Того глядишь, и высадит скоро.

Барон голову тяжёлую оторвал от загаженной столешницы да как рявкнет, что есть мочи:

- Пошли все на хер отсюда!

А за дверью униматься и не думают. Дверь-то вот-вот с петель сковырнётся.

- Ну, гады! - Поднявшись со стула, прорычал Барон и кривой походкой к двери подался. Щеколду отодвинул. Степан под весом своим в хату и ввалился. Да прямиком своей широкой грудью на Барона. На пол свалились. Колотит его Степан кулаками по голове да слюной поливая, приговаривает:

- Хороша моя баба была? Как ты её харил, пока я в зоне петухов драл? А, ну отвечай! Молчишь! Вот я тебе сейчас очко сам порву!

Киря и так, и эдак из-под туши Стёпкиной выбраться пытается. Всё тщетно. Долго они так по полу елозили, пока возле печки не оказались. Нащупал Барон свободной рукой топор, который завсегда там стоял, да хватанул им Стёпку по голове. Хорошо хватанул. Лезвие наполовину в череп провалилось. Раз только ухнул Степан, словно филин старый, и навсегда замолк. Барон спихнул с себя окровавленное тело, с пола поднялся, холодной водой из умывальника ополоснулся, дерябнул полную кружку самогона, вышел на двор и соседей кликнул. Через час дом Барона ментами кишел, как пруд лягушками. Кирилл не отпирался. Признанку накатал. А потом через суд снова к Хозяину потопал...

Кириил Андреевич помотал головой. Воспоминания тяжёлой волной откатили в сторону.

- Ну, Вася, Вася, - вслух бубнил он. - Какая же ты всё-таки падла. Сынка моего загубил. Ведь догадывался я. А я-то, старый дурень, мазу за тебя тянуть хотел. Людей честных околпачить вздумал. Не-е. Не выйдет у тебя ничего. Если сам придушить не смогу, то люди не корону на тебя наденут, а башку по самые ноги оторвут...

Да, обложил Стас Барона со всех сторон и капкан захлопнул. Теперь уже никуда не денешься. Слово своё держать придётся... В общем, попал, как не крути.

Бронский, хотя и пребывал в изрядном подпитье, трезво осознавал, что этот день в его жизни может быть последним. Потому дело, что задумал, подстраховал. Разыскав визитную карточку гостиницы, оставленную Лисом, снял трубку телефона. Ответили сразу.

Не прошло и четверти часа, как Лис уже сидел напротив Барона со стаканчиком виски в руках.

- Только об одном прошу тебя, Рома, - взмолился Кирилл Андреевич. - Ни о чём меня не спрашивай. Только слушай внимательно и запоминай.

Лис кивнул в ответ.

- Я, Рома, натуральное дерьмо! И нет мне никакого оправдания. Дерьмо - потому как за пидора мазу потянул. Воровским генералом хотел его сделать. Я о Стрельцове говорю. Опустили его в зоне люди за стакачество. Вот, - он подал Лису заранее составленный список лиц, которые сей факт, могут подтвердить. Очень авторитетных лиц.

Липатов пробежал глазами по пляшущим "ламбаду" строчкам, потом сложил лист вчетверо и сунул во внутренний карман своего пиджака.