Подселенец

Скоростной лифт практически мгновенно вознёс Стэна на верхний, пятидесятый этаж. Ну, положа руку на сердце, не самый верхний и не самый "пятидесятый". Ну вот заскок такой у америкосов — не бывает у них в небоскрёбах тринадцатых этажей. То есть этаж-то, конечно, есть, но называется он уже четырнадцатым — дурь, конечно, но хозяин — барин. Таким образом, пятидесятый этаж, на котором высадился Стэн, был на самом деле сорок девятым, а на настоящем пятидесятом — самом верхнем — этаже находились всякие коммуникации, лифтовые машины и прочая лабуда, до которой Стэну дела не было.

Тут же на сорок девятом, тьфу ты, блин, официальном пятидесятом находились кабинеты высшего руководства Организации и их секретарей. По большому счёту Стэну тут делать было нечего: универсальная ключ-карта двери кабинетов небожителей не открывала (уж извините), а сам этаж был почти на треть меньше всех остальных. Потому просто для очистки совести окинув помещения беглым взглядом, Стэн направился ниже.

Было у него одно любимое местечко на сорок восьмом этаже. Вот и сейчас он уселся у огромного, во всю стену окна — тут все окна были такие, кстати, — и в очередной раз восхитился открывшемуся виду. Отсюда весь Восточный Манхэттен был как на ладони. Прямо напротив светился несерьёзный с такой высоты прямоугольник ООН, окуппировавший набережную чёрной ленты Ист-Ривер. За ним уходили вдаль сверкающие ночными огнями небоскрёбы сороковых улиц, а чуть левее возвышалась блестящая, как новогодняя ёлка, громада Эмпайр-Стейт. Даже отсюда здание выглядело величественным и красивым. На памяти Стэна только один раз ночью подсвечивающие купол здания цветные прожекторы не горели — когда умер Рейган и по стране, в лучших совковых традициях, объявили траур. Сейчас же здание светилось бело-сине-красным цветом (очень патриотично, как для американцев, так и для русских). Левее, после промежутка малоэтажных домиков Ист-Виллидж, вдалеке вырастали стеклянно-бетонные монстры финансового района и пресловутой Уолл-стрит. Над ними постоянно вертелись полицейские или частные вертолёты, освещая дорогу перед собой прямыми световыми лучами, прямо-таки сцена из "Звёздных войн", блин. Направо же лежала огромная чёрная заплатка Централ-Парка и изредка поблескивали одинокие огоньки Ист-Гарлема. И уже почти у горизонта поднималось оранжевое электрическое зарево над Бронксом.

В сторону Бруклина Стэн старался не смотреть — чего он там не видел?

Может быть, только в эти минуты Стэн ощущал себя не никчемным эмигрантом-неудачником, а человеком, перемахнувшим океан, порвавшим с не самым светлым прошлым и забравшимся почти на вершину мира. А может быть, ему просто нравился вид ночного Манхэттена, кто знает?

Но лирика лирикой, а деньги нужно ещё заработать, потому как на красоты "столицы мира" он всегда успеет полюбоваться, а когда следующее патрулирование выпадет, неизвестно. Так значит, что? Правильно, крейсерской скоростью двигаемся на тридцать шестой и делаем дело. А дальше — увидим…

На сорок первом, правда, вышла заминка. На маленькой офисной кухоньке — стойка, пара табуретов, микроволновка и кофеварка — две полячки-уборщицы, задрав юбки, сосредоточенно наматывали вокруг пояса рулоны копеечных бумажных полотенец. Вот ведь же люди! И надо оно им? Стэн не любил поляков: те же негры, только белые. И ведут себя так же. Даже хуже — например, напарник Стэна по смене Джонс (бывший центральноафриканский рокер) был порядочнейшим мужиком с потрясающим чувством юмора, что не мешало ему быть в то же время запойным пьяницей, но тот никогда бы не опустился до банального воровства. А эти — только отвернись. Оно, конечно, Организация не обеднеет, только на кой нарываться-то? Тоже анекдот: у полячек-уборщиц в трудовом соглашении обязательным пунктом стояло согласие на личный досмотр по окончании смены, и, что интересно, они не возражали: поймаешь — молодец, не поймаешь… На нет и суда нет, так ведь? Если б Стэну за это отдельно платили, он бы каждую смену выявлял по несколько воровок, но никто до этого не догадался, а сам Стэн с инициативой не лез: живёшь сам — давай жить и другим.

Заметив постороннее движение, уборщицы было шуганулись, но, узнав Стэна, только весело оскалились — свой парень, славянин, не выдаст. "Тамбовский волк вам свой", — ругнулся про себя Стэн, двигаясь дальше. Ладно, пусть воруют, если по мелочи и если жить без этого не могут. А то был случай — один поляк-уборщик ухитрился спереть лэптоп с какой-то суперсекретной информацией и загнал его на блошином рынке баксов за пятьдесят. Нагнали эфбээрщиков, полицию, прошмонали всё здание, вышли на уборщика и обвинили бедного придурка чуть ли не в шпионаже. Слава богу, пронесло: обнаружился лэптоп в каком-то ломбарде, а то отсиживать бы бедному воришке срок в тюрьме строгого режима как агенту иностранной разведки. А так — только с работы уволили, точнее, в другой офис перевели.