Подслушано у француженок. Искусство наслаждаться жизнью

Я начала по-настоящему осознавать, что же такое Joie de Vivre в самое неподходящее для этого время. Тогда объявили пандемию, запретили выходить из дома, на лицах и в голосах читалась паника.

Я села на кухне с чашкой чая и сказала себе: спокойно. На этой кухне пьют чай с 1890 года. В этой квартире люди пережили революцию, блокаду и всё, что из этого следует.

А ты – про пандемию.

И что делать?

А ничего. Точнее, одевай дочку и иди гуляй. Не отходя от парадной, вдоль канала. А лучше – вон – во внутренний дворик.

Здесь, в городе особой судьбы, многое воспринимаешь спокойно.

Мой любимый муж не понимает, как можно утром пить с вечера заваренный чай. Он цитирует японцев, которые в таких случаях говорят, что вчерашний чай приравнивается к укусу змеи.

Ну что ж, значит, на завтрак у меня укус змеи.

А про себя я представляю, сколько раз заваривали заварку в блокадном Ленинграде. Десять? Двадцать? Сто? Да, мы не в блокадном Ленинграде, но строить проблему из вчерашнего чая точно не стоит.

Соседка с редким именем Ираида, пережившая те 900 дней, рассказывала, как пили чай «вприглядку». Подвешивали кусочек сахара, садились за стол и, прихлебывая кипяток, смотрели вверх – на сахар. Ираида уверяла, что вкус кипятка от этого несказанно менялся, было гораздо вкуснее! Она вообще была потрясающая. Во время бомбежек не спускалась в убежище – надоело. А чтоб не вздрагивать от грома разрывающихся снарядов, включала патефон.

Почему-то право на эвакуацию в их семье получил только отец. Корабль, на котором он, один из всей семьи, пытался покинуть окольцованный фашистами город, разбомбили сразу же, у берегов Ленинграда. Ираида почти до девяноста лет дожила. Всё с тем же патефоном. Вспоминая о потерях той страшной войны, Ираида всегда с болью упоминала и свою умершую от голода подругу – Леночку Гумилёву.

      Тогда мне показалось, что пандемия – самое время родить ребенка. Когда вы молоды и свободны, так и несет куда-то, попробуй, усиди! Ресторан «Паруса на крыше» и ай-на-не!

А когда у вас дома прелестнейший малыш, «Приставалки» Саши Чёрного и мультфильмы по рассказам Сутеева, на все ограничения хочется ответить только одно. Не очень-то и хотелось.

Пережившим декрет пандемия не страшна.

Просто проводишь параллель: пандемия – это декрет. Нет, я серьезно. И сразу начинаешь по-другому к этому относиться. Совершенно по-другому.  Потому что пандемия – это чума. А декрет – это благословенная изоляция.

Моя знакомая-психолог в первые три месяца пандемии заработала миллион. Оставшись наедине с собой, некоторым хотелось застрелиться, повеситься, но прежде они хотели об этом поговорить.

Мы встретились случайно, она сказала, что у меня странный благостно-умиротворенный вид и спросила: ты-то как выживаешь?

Я не выживаю, а живу. Я три года в декрете и с приходом всеобщей изоляции в моей жизни ничего не изменилось. За эти три года я научилась быть счастливой, независимо от внешнего мира. Не то чтобы я в нем не нуждаюсь, просто оставшись без этого мира, я не испытываю стресс. Вдруг. Не испытываю. Неужели? Joie de Vivre.

Улитка

Дождик лил, как из ведра.

Я открыл калитку

И увидел средь двора

Глупую Улитку.

Говорю ей: – Посмотри

Ты ведь мокнешь в луже…

А она мне изнутри:

– Это ведь снаружи!

А внутри меня весна,

День стоит чудесный! —

Отвечала мне она

Из скорлупки тесной.

Говорю: – Повсюду мрак

Не спастись от стужи! —

А она в ответ: – Пустяк.

Это ведь снаружи!

А внутри меня уют:

Расцветают розы,

Птицы дивные поют

И блестят стрекозы!

– Что ж, сиди сама с собой

Я сказал с улыбкой

И простился со смешной

Глупенькой Улиткой…

Дождь закончился давно.

Солнце – на полмира…

А внутри меня темно,

Холодно и сыро.

Андрей Усачёв

И коль уж мы так много и громко говорим о распространении вирусов, почему бы не говорить чаще о том, что люди способны заразиться друг от друга и чем-то хорошим.

Есть люди, заражающие красотой. Рядом с ними хочется выпрямить плечи и добавить к утренней зарядке еще один комплекс упражнений. Есть заражающие альтруизмом и человеколюбием. Они столько делают для других, что и ты невольно задумываешься.

Есть люди, рядом с которыми волшебным образом смолкает бранная речь…

Как наши особенности (или странности) становятся возможностью испытывать радость жизни

У француженок есть понятие «тайный сад». Le Jardin secret – это некая игра с собой. То, что приносит несказанную радость, то, в чем ты не обязан ни перед кем отчитываться. То, что не нуждается в оправдании, в одобрении. То, что касается только тебя.

Мысли, занятия, увлечения, которые цветут и произрастают в таком саду, принято держать в строжайшем секрете. В книге «Француженки не спят в одиночестве!» Джейми Кэт Каллан подчеркивает: только так можно сохранить силу своей воображаемой жизни. «Еще одно преимущество наличия такого сада – он подогревает фантазию и создает своего рода внутренний мир, который питает и поддерживает психику». («Француженки не спят в одиночестве!», Бомбора, М., 2018, стр. 240)2