Подсолнухи зимой

– Но Марго еще рано растить внуков, тем более что у Тошки, слава богу, нет намерения в ближайшее время сделать ее бабкой.

– А знаешь, они когда вернулись с Майорки, хотели завести еще ребеночка, а потом эта история…

– Элико, я хочу с тобой посоветоваться.

– Нуца, ты же всегда была самая умная, зачем тебе мой совет?

– Тут такая история, что совет просто необходим. У меня нет стопроцентной уверенности, но я могла бы попробовать помочь Марго…

– Так помоги, если можешь!

– Элико, мне немного страшно…

– Ну, говори уже, в чем дело!

– Слушай!

Даниил Аркадьич и Лев Александрович обрадовались друг другу.

– Привет, старина! – хлопнул Даниила Аркадьича по плечу Лев Александрович. – Выглядишь классно!

– Ноблесс оближ!

– Это в каком смысле? Какой ноблесс? Холостая жизнь, что ли?

– Да нет, я же теперь на телевидении работаю. Надо соответствовать.

– Да? А почему я тебя не видел ни разу?

– Пока я на спутниковом канале. Это, знаешь ли, прощальный подарок Марго. Она мне швырнула этот контракт в качестве отступного… Все-таки, Левочка, она стерва! Безжалостная, холодная стерва.

– Никогда не думал, что она холодная, – усмехнулся Лев Александрович.

– Не о том речь, – поморщился Даниил Аркадьич. – Ладно, расскажи лучше о себе?

– Да как-то все хреново, брат Данила! Бабы достали! Как-то все разом на меня ополчились…

– Кто все? – улыбнулся Даниил Аркадьич.

– Да все, девка эта на работе. Лялечка, черт бы ее взял, Верка с Риммкой снюхалась, мстит, паскуда, Римма со свету сживает, буквально, ну и Аля…

– Аля со свету сживает? Ой, слабо верится!

– Да не то чтобы сживала… Но достает.

– Так избавься от них! В чем проблема?

– От Верки я избавился, а она, тварь, мне теперь мстит, выследила меня с Алей, стукнула Риммке, та пасла меня у квартиры, где мы с Алькой встречались…

– Застукала?

– Бог миловал! А потом еще Марго сказала, чтобы Риммкиной ноги в ее доме не было.

– С чего вдруг?

– Оказалось, эта гадина посылала Марго всякие гнусные эсэмэски.

– Так это Римма? – поразился Даниил Аркадьич.

– Представь себе. Я чуть со стыда не сгорел перед тетками и Марго… Теперь Римка меня к ним в дом не пускает, скандалит…

– И ты поддался?

– Да нет, бываю там, но вот на Новый год… Она меня утаскивает на Гоа. А что я там забыл, черт бы ее подрал!

– Так, с Риммой ясно. А с секретуткой что?

– Не дает, падла! Подарков требует. И еще грозит ославить, если выгоню. Жуть просто! Я ей сережки серебряные купил, так она их в рожу мне швырнула. Мол, за такую дешевку ублажать такого старого козла ей незачем. А я без нее уже не могу… Тиски, брат.

– Да… Круто… Ну, а Аля-то что?

– А она любви хочет, всяких слов, какого-то определенного стиля поведения. А просто послать ее далеко и надолго я не решусь… Если Марго взбесится, я могу вообще ни с чем остаться, я ж Финский дом на нее перевел… Мужика бы ей другого найти, что ли… Я надеялся, она с Таськой в Италию подастся, так нет… Марго отговорила… Ну и что мне делать, а? Хоть вешайся!

– Слушай, я попробую тебе помочь!

– Сам, что ли, на Альку глаз положил? – озлился вдруг Лев Александрович.

– Да боже упаси! Она для меня слишком пресная. Есть у меня один приятель, меня с ним Марго познакомила, некто Михеев, знаешь такого? Михей Михеев, банкир в отставке. Он мечтает жениться на скромной русской бабе, но с мозгами и без фанаберий. Он скоро в Москву собирается, решил, что непременно помирит меня с Марго.

– А ты хочешь?

– А ты как думаешь?

– Ну с ней же тяжело, ответственно…

– Ты Цветаеву хорошо знаешь?

– При чем тут Цветаева?

– А у нее стихотворение есть, «Попытка ревности», кажется. Там такие строки: «После мраморов Каррары как живется вам с трухой гипсовой?»

– Значит, в сравнении с ней другие бабы – труха?

– По большому счету – да. Кстати, я все-таки сделал генетическую экспертизу. Ребеночек-то не мой…

– Так зачем она…

– Поди спроси. Но вернемся к Михееву. Думаю, Аля ему понравится, он девчонок не любит, а она еще вполне… Как ты на это смотришь?

– Я? В целом положительно. Но, боюсь, она слишком в меня влюблена. Слушай, а если ему мою Лялечку подсунуть?

– Нет, не прохиляет. Молода, корыстна, безмозгла. Он на такую не клюнет… Просто без Али ты легче разберешься с оставшимися двумя. Только надо будет нам вчетвером встретиться, чтобы у него стимул был.

– Какой стимул?

– Отбить!

– А… Хитрый ты, брат! А когда он приезжает, твой Михайлов?

– Михеев. Десятого января.

– Годится.

Двадцать девятого декабря вечером Таня родила дочку. Марго и Аля поехали к ней тридцатого рано утром, потому что в предновогодние дни проехать по Москве огромная проблема. Их к ней не пустили, но они поговорили по телефону и оставили подарки – корзину цветов и кучу всяких вкусностей к Новому году для Тани и ее соседок по палате.

– Девчонки, я такая счастливая, – рыдала и сморкалась в трубку Таня. – Она просто красавица… и у нее уже темные бровки, можете себе представить?

– А молоко у тебя есть?

– Хоть залейся! Меня третьего обещают выписать.

– Я за тобой приеду! – кричала Аля. – Марго второго улетает, ну, мы еще созвонимся.

– Спроси, ей не надо деньги на телефон положить?